снова уселась на кровать и, чтобы скоротать время, стала перебирать складки своего платья. Краска, заливавшая ее лицо, яснее слов говорила о ее смущении.
– А что же в то время, пока я буду любить и лелеять тебя, должна делать ты? – спросил он. – Каковы твои обязанности, невеста?
– Я ничего не обещала, – ответила она. – Мне было всего четыре года, Натан. Я не подписывала контракта. Ты его подписал.
Он закрыл глаза и сосчитал до десяти.
– Ты считаешь, что можешь не чтить подписи своего отца? Что обещания, сделанные от твоего лица твоим отцом, ни к чему тебя не обязывают?
– Я этого не говорила, – прошептала Сара и горестно вздохнула. Потом добавила: – Конечно, и я их исполню, они были даны от моего имени.
– И какие же это обязательства? – настаивал он.
Она долго не отвечала. Казалось, она тоже была рассержена.
– Я тоже должна любить и лелеять тебя, – наконец пролепетала она.
Но он не был этим удовлетворен.
– И что?
Она прикинулась, что не понимает.
Снова и снова ему в голову приходила мысль, что его невеста пытается свести его с ума.
– Я тоже внимательно прочитал контракт с начала и до конца, – выпалил он. – Не испытывай моего терпения.
– Ну хорошо, – проговорила она. – Еще я должна слушаться тебя. Ну что, ты доволен?
– Теперь да, – был ответ. – Мы вернулись туда, откуда начали, – сказал он через некоторое время. – Как я и наставлял тебя ранее, я буду отдавать приказы, а ты им будешь подчиняться. И только посмей спросить меня еще хоть раз, почему.
– Я попытаюсь подчиняться твоим приказам, Натан, если буду считать, что они разумны.
Его долготерпению пришел конец. Он прорычал:
– Меня ни черта не волнует, будешь ты их считать разумными или нет. Ты будешь делать то, что я скажу.
Казалось, что ее нисколько не задел его тон. Ее голос прозвучал тихо и спокойно, когда она сказала:
– В присутствии леди, Натан, не стоит богохульствовать. Так поступают простолюдины, а ты – маркиз.
Выражение его лица осталось совершенно холодным, Сара чувствовала себя уничтоженной.
– Ты что, ненавидишь меня?
– Нет.
Но она ему не верила. Господи, один только ее вид делает его больным. И серый цвет его лица только подтверждал это.
– О нет, ты ненавидишь меня, – настаивала она на своем. – Ты не обманешь меня. Я – Уинчестер, а ты – Сент-Джеймс. Все вы ненавидите Уинчестеров.
– Я не ненавижу тебя.
– Тебе не нужно кричать на меня. Я только хочу, чтобы наша беседа была пристойной и чтобы ты по крайней мере сдерживал свой темперамент. – Он не успел снова наброситься на нее, потому что она сказала: – А сейчас я бы хотела отдохнуть, Натан, я очень устала.
Он решил, что теперь пусть будет так, как она хочет. Он открыл дверь, чтобы уйти, но задержался на пороге и спросил:
– Сара…
– Да?
– Ты ведь совсем не боишься меня, правда?
Казалось, что он очень удивлен