пиром.
– Ханна, в последнее время с тобой что-то не так, – быстро проговорила она, как только от нас отошел официант. Ее глаза были синими-синими. Такими синими, которые могут быть только у человека, у которого никогда не возникает никаких колебаний или сомнений. – Ты стала совершать ошибки.
Я кивнула. Вообще-то я всегда выполняла свою работу идеально. Может быть, не так идеально, как сама Клавдия, которая занималась самыми богатыми и щедрыми меценатами, поддерживающими музей. Но я умела улыбаться часами. Знала, что делаю, и умела большую часть времени вести себя так, словно была невидимой. За исключением тех случаев, когда совершала ошибки. А ошибки я периодически делала.
– И я имею в виду серьезные ошибки, – продолжила Клавдия.
В то время мои дни были какими-то рваными. Я много думала о том, что и как много я ем, что мне делать после еды – пойти на тренировку, чтобы сжечь калории, или уединиться в туалете, чтобы меня вырвало, и если пойти в туалет, то в какой и когда. Потом в моей голове постоянно слышался голос. Всегда один и тот же голос. Если бы ты только была здесь. И с каждым новым днем казалось, что этот голос слышится все ближе и ближе.
– Эти ошибки стоят денег.
У меня могла начать кружиться голова, когда я смотрела на монитор, я могла по ошибке открыть не тот файл, одобрить совершенно не ту платежку, которую надо было одобрить…
– А тот имейл был просто бомбой.
Да, однажды я по ошибке переправила человеку имейл, который ему совершенно точно не надо было перенаправлять. И после таких ошибок я переставала быть невидимой.
– И вот недавно еще и жалоба на тебя по поводу того, что ты упала во время тура. Об этом мне сообщил один из ВИПов. – Клавдия вздохнула.
Я кивнула. Мне было нечего ей сказать. Единственное, о чем я мечтала, было то, чтобы наш разговор касался только работы и допущенных мной ошибок. Я не хотела, чтобы мы говорили на более личные темы.
– Я сказала ему, что ты болеешь, – продолжила Клавдия. – Роберт о последнем инциденте ничего не знает.
Роберт был директором музея.
Официант принес наш заказ, и я смотрела, как Клавдия ест. Я не пыталась оправдываться. Я надеялась на то, что она не начнет копать глубже. Но этого не произошло.
– Мне кажется, что у тебя есть какая-то проблема, – сказала Клавдия и посмотрела мне в глаза. У меня было ощущение, что она видит меня насквозь.
Я так и не прикоснулась к стоящему передо мной йогурту. Просто была не в состоянии поднести ложку ко рту.
– Ханна?
Я вздохнула и попыталась убедить ее в том, что у меня все в порядке. Скорее всего она точно ничего не знала. Но я не могла смотреть ей в глаза.
– Нет, ты меня не понимаешь, – сказала Клавдия. – У тебя сейчас действительно серьезные проблемы.
Мне показалось, что время словно остановилось. Голова начала кружиться. Я понимала, что все, что говорю, звучит не очень убедительно, но ничего другого я ей не могла сказать.
– У