исходя не из знания политических видов правительства, а из профессионального подхода. Составив проект реорганизации вооруженных сил, он резюмировал, что «иметь такое устройство Персии, конечно, опасно для России, но, с другой стороны, она не будет представлять этапной дороги, весьма удобной для беспрепятственного перехода… английских войск». Тем не менее тут же отмечал, что «это вопрос дипломатический и меня не касающийся»[408]. Проблема заключалась в том, что полковник вынужден был «разрываться» между двумя сторонами. С одной стороны, он находился на службе у шаха и, как квалифицированный военный, четко исполнял в меру способностей свои функции. С другой же стороны, он, при их исполнении, всюду и постоянно зависел от российского дипломатического представителя.
Последний должен был координировать деятельность Заведующего, исходя из инструкций Министерства иностранных дел России. В такой ситуации, особенно при неопределенности для А. И. Домонтовича его роли и функций, между ним и И. А. Зиновьевым не могло не возникнуть конфликта. Полковник действовал, исходя из профессиональных соображений. Они могли не всегда совпадать с мнением дипломата и Министерства иностранных дел, которых он не знал и узнавал о них только от посланника. К тому же, формально А. И. Домонтович по воле шаха вынужден был заниматься тем, чего делать без санкции Санкт-Петербурга права не имел, например, вопросами реформирования всей армии, участием в государственных совещаниях при шахе. В свою очередь, излишнее рвение и профессионализм А. И. Домонтовича могли восприниматься И. А. Зиновьевым как стремление сделать карьеру и умалить его роль при персидском дворе. Мнение Н. К. Тер-Оганова, что «Домонтович добивался статуса официального военного агента для того, чтобы впредь не зависеть от русской дипломатической Миссии в Тегеране, то есть не подчиняться требованиям российского посланника»[409], нуждается в корректировке. Полковник действительно стремился к этой должности, чтобы отчасти развязать себе руки. С 1863 г. официальные военные агенты были выведены из-под контроля Министерства иностранных дел и подчинены военному ведомству[410]. Но согласно инструкции военным агентам (или лицам, их заменяющим) от 18 декабря 1880 г., лица, занимавшие эти должности при Миссиях, в вопросах политического характера должны были руководствоваться инструкциями посланника. Тем не менее в случае перехода на должность официального военного агента, А. И. Домонтович получил как бы «автономию» от посланника, поскольку в вопросах военного характера должен был зависеть даже не от Тифлиса, а непосредственно от Петербурга, от Главного штаба. Это, естественно, подняло бы его статус и несколько «развязало руки» в принятии решений и их реализации.
Во многом конфликт был результатом несогласованности в целях и действиях военного и дипломатического ведомств России относительно Ирана. В частности, А. И. Домонтович не получал от военного начальства четких целевых инструкций относительно своей военной деятельности. Сюда следует добавить