чаны с чем-то съестным.
Мы разгрузились, разобрались с товарищами, определив, кто с кем будет жить в палатках, и стали укладывать свои нехитрые пожитки внутри них. Потом раздались удары чего-то металлического о висящий на цепи обрезок рельса. Теперь каждое утро этот звук будил нас, а сейчас он созывал всех к ужину.
Всего в совхоз Буруктальский из Тимирязевки приехало несколько тысяч студентов, которых расселили по палаточным лагерям. Среди нашей группы выделялся своим ростом и внушительными размерами один студент чуть более старшего возраста, деревенский парень, возможно, уже отслуживший в армии. К нему перед самым ужином подошел бригадир и сказал, что единственное, что не успели хозяева приготовить, это вырыть яму для отхожего места. В руках он держал обычную лопату, новенькую, еще не использованную, с хорошей деревянной ручкой. Бригадир сказал, что он выбрал этого студента, как наиболее крепкого, да к тому же по виду знакомого с деревенской жизнью, почему он и думает, что именно ему не составит труда быстро до ужина завершить нехитрое дело. Я заметил, что местные парни с интересом следили за этой сценкой из разных углов площадки, причем интерес был явно нездоровым.
Наш богатырь-увалень взял лопату, подошел к указанному бригадиром месту, хорошо освещенному фонарем, приготовился копать и со всей силой надавил на лопату. Она не вошла в землю даже на сантиметр, хотя над этим местом стояла пожухлая трава и было ясно, что это не бетонная плита, не асфальтированный участок, а обычная земля. Крякнув и напрягшись, наш здоровяк надавил на край лопаты с удвоенной силой. Черенок хряснул и сломался. Со всех сторон раздался дружный хохот. Так мы познакомились с первой особенностью целинных почв – их огромной плотностью. Потом мы услышали рассказы тех, кто приехал сюда годом раньше, что когда первые механизаторы повели мощные трактора с плугами по этим степям, то через каких-то полчаса работы лемеха плугов разогревались докрасна, приходилось часто останавливаться и ждать, пока металл остынет.
На следующее утро нас распределили на разные работы, и я присоединился к студенту из нашей группы и моему другу Гене Пчелинцеву, который уже был вполне зрелым и знающим механизатором, отслужившим армию, по-моему, в танковых войсках, любившему технику. Нас двоих привезли на грузовике на поле, на котором ржавели остовы десятков комбайнов и тракторов. Все они были техникой, доставленной в совхоз в предыдущем году и сломанной вконец нерадивыми горе-механизаторами.
– Можете взять в грузовике любые инструменты, – объяснил Гене привезший нас человек, – и начните собирать трактор. Недостающие детали можете снимать с любой из машин, свезенных на это кладбище. Если дней за пять или за неделю соберете работающий трактор, мы вам запишем двойную выработку.
После этого мы забрали из кузова его машины разводные ключи, пару кувалдочек, молотки, ручную дрель с набором сверл и еще какие-то инструменты, он сел в кабину и уехал, сообщив напоследок, что в полдень