«Слово “один” (hen) – среднего рода и свидетельствует об одной сущности, а не об одной личности… Отец и Сын представляют Собой единство Божественной сущности, но остаются двумя разными личностями внутри Божества» (Laney, JMGC, 195-96).
По словам Робертсона: «Это ясное утверждение представляет собой вершину утверждений Христа относительно связи между Отцом и Собой (Сыном). Все это вызвало в фарисеях яростный гнев» (Robertson, WPNT, 187).
Очевидно, что все слышавшие это утверждение ни на мгновение не сомневались, что Иисус имел в виду, что Он есть Бог. Поэтому: «Иудеи могли воспринимать слова Иисуса только как богохульство, и они готовы были сами совершить свой суд над Ним. В соответствии с законом за богохульство полагалось побитие камнями (см. Лев. 24:16). Но эти люди не намеревались исполнить процедуру суда по закону и предъявить свои обвинения так, чтобы власти могли предпринять соответствующие действия. В ярости своей они готовы были стать и судьями, и исполнителями наказания. Слово “опять” в этом тексте отсылает нас к уже имевшей ранее место попытке побить Иисуса камнями (см. Ин. 8:59)» (Bruce, NICNT, 524).
Их намерение побить Иисуса камнями за богохульство показывает, что они со всей ясностью поняли Его учение. Оно также показывает, что они даже не собирались задуматься о том, было ли истинным Его притязание на Божественность!
2Г. Иоанна 5:17–18
«Иисус же говорил им: Отец Мой доныне делает, и Я делаю. И еще более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:17–18).
Известный библейский ученый Мерилл С. Тенни поясняет: «Иудеи негодовали, потому что Иисус нарушил субботу, но когда Он осмелился говорить о Своем равенстве с Отцом, они впали в ярость. После этого заявления между Иисусом и Его противниками пролегла непреодолимая пропасть, потому что они поняли, что тем самым Он заявил о Своем божественном происхождении. Из Его слов явствует, что Он не утверждал своей идентичности с Отцом в качестве единой с Ним личности, но говорил о единстве с Отцом во взаимоотношениях, которые можно было интерпретировать только как сыновство» (Tenney, GJ, 64).
Лексический анализ, выполненный А. Т. Робертсоном в его работе «Словесные образы в Новом Завете», позволяет глубже постичь смысл высказываний Иисуса: «Иисус ясно говорит “Мой Отец” (ho pater той). Не “наш Отец”, что позволило бы предположить особые взаимоотношения с Отцом. “Доныне делает” (hoes arti er-gazetai)… Иисус уравнивает Свои действия с делами Отца и, таким образом, объясняет случай исцеления в субботу» (Robertson, WPNT, 82–83).
Следует также отметить, что иудеи никогда не называли Бога «мой Отец». Даже если они и называли так Бога, они дополняли это выражение пояснительным «на небесах». Однако Иисус этого не делал. Когда Он называл Бога «Мой Отец», иудеи не могли ошибиться в смысле этого утверждения (Morris, GAJ, 309). Его заявление подразумевало уникальную связь с Богом как Его Отцом. Точно так, как обычный человеческий сын есть полностью человек, так и Божий Сын должен быть полностью Богом. Сын есть полностью то, что есть Отец.
Иисус также утверждал, что пока Бог творит дела,