картина болезни, близкая к folie circulaire. Именно это самое мы и встретили, между прочим, в случае г-жи Губаревой.
Из всего сказанного видно, что я имел основание придать особое значение констатированию у г-жи Губаревой прирожденной превратности полового влечения, и видно, кроме того, что в понимании этого исключительного явления я не расхожусь с европейскими авторитетами по психиатрии и судебной психопатологии.
Итак, как бы мы ни назвали постоянное состояние г-жи Губаревой – folie raisonnante, folie hereditaire, folie impulsive, mania sine delirio, psychisclfe Entartung, constitutionelle-degenerativer psychopathischer Zustand или как-нибудь иначе, – с точки зрения науки это будет состояние, несомненно, болезненное. Но в начале этой статьи я сам же указывал, что медицинское понятие о болезненном расстройстве душевной деятельности не вполне совпадает с понятием о душевной болезни в легальном смысле, как об обстоятельстве, исключающем вменение в вину учиненного. В самом деле, дать клинический разбор известного психопатологического случая и подобрать ему подходящее название из обильного учеными терминами психиатрического лексикона еще не всегда значит точно определить судебно-медицинское значение этого случая41; поэтому, оставляя почву общую, клиническую, я опять перейду на почву конкретности, почву судебно-медицинскую, т. е. снова буду указывать на необходимость различать в психической жизни обвиняемой ее обыкновенное состояние, в котором способность свободного самоопределения в действовании ее не абсолютно исключена, но лишь более или менее ограничена, от ее транзиторных состояний, в которых обвиняемая действует уже совершенно безотчетно и импульсивно, где, следовательно, о свободном действовании уже не может быть речи.
Как бы ни были разнообразны, со строго научной точки зрения, транзиторные болезненные состояния обвиняемой, все они с точки зрения закона равнозначащи с временным полным умопомешательством или с умоисступлением. Здесь мне кажется нелишним несколько остановиться на определении слова «умоисступление», ввиду того, что неправильное применение этого термина неоднократно приводило в судебной практике к недоразумениям как между обвинительной властью и экспертизою, так и в среде самих экспертов. По прекрасному определению Каспера (в переводе д-ра Штейнберга): «умоисступление есть ненормальное острое душевное движение, в основании происхождения которого лежит органическое страдание нервной системы». Таким образом, для того, чтобы признать умоисступление, необходимо иметь наличность следующих двух условий: 1) ненормальность острого душевного движения самого по себе и 2) болезненность той почвы, на которой оно возникает. Поэтому сильный аффект здорового человека есть не умоисступление, но лишь крайняя степень запальчивости и раздражения. Напротив, все острые транзиторные состояния г-жи Губаревой, очевидно, вполне подходят под приведенное определение умоисступления: в самом деле, здесь болезненна самая почва, на которой возникают эти острые состояния, и в основании происхождения