два месяца спустя. Сорок семь недель до нового года
– Ну, что скажешь? – Подгорный, поставил на стол поднос с бутербродами и соком, добытыми после десятиминутного стояния в очереди делегатов съезда Единого фронта.
– А что сказать? Буфетов могло бы быть и побольше, а в целом неплохо, кормят нормально, – делегат от одного из восточных регионов Алферов, здоровяк с красным лицом, уже опустошил свою тарелку и прикидывал, стоит ли становиться в длинную очередь по новой.
– Да я не про жрачку, – Подгорный укоризненно вздохнул, – я про Жамбаева. Это ж дичь дикая. Ты представляешь, что он со страной сделает?
– Не, не представляю, – беззаботно ответил Алферов, – потому как, ничего он не сделает. Не дадут. Не поддержит никто. Ты ж видел, когда Оленин его кандидатуру зачитывал, они там в президиуме все в столы уткнулись от стыда, а шум в зале какой стоял. Я даже матюки слышал. И это у нас. Мы номенклатура, – он поднял вверх указательный палец, подчеркивая важность слова, – мы, можно сказать, люди подневольные. А что там будет? – Алферов махнул рукой куда-то в сторону, – за кремлевским забором? Папа решил уйти, это его выбор, но так чудить напоследок, даже ему не дано.
Подгорный нервно оглянулся.
– Ага, не дано. А кто ему об этом скажет, ты что ли? Раз на съезд вынесли, значит, в узком кругу уже все порешали, и старцы со всем согласились. Да ладно, старцы, они со всем всегда согласны, им лишь бы старость спокойно встретить, остальное по барабану. Но голосовать-то нам… ладно, – он с сожалением посмотрел в сторону буфета, который штурмовали делегаты, – пошли в зал, в перерыве собрания по округам будут, ну а потом и нашего кандидата послушаем. Ты видел? Он даже галстук одел сегодня по такому случаю.
Жамбаев чувствовал неприязнь зала, чувство это было не новым и взаимным. Уже не один год он принимал участие во всех мероприятиях федерального масштаба, но отношение к нему за это время не изменилось. В глазах окружающих он видел в основном страх, иногда ненависть, но как правило все эти эмоции были прикрыты прозрачной вуалью искусственной радости или деланого безразличия.
– Уважаемые делегаты, уважаемый Николай Юрьевич, – характерный акцент, усиленный динамиками, разнесся по залу. Жамбаев произносил свою речь размеренно, делая паузы почти после каждого предложения, словно желая, чтобы его хорошо поняли и запомнили все сказанное. Подгорный отметил, что речь была написана великолепно. В ней отдавалось должное уходящему Президенту, и ставились задачи, решение которых было необходимо для страны, для великой Родины и великого многонационального народа. И в авангарде этого великого народа должна стоять великая партия – Единый фронт, лучшие умы и сердца которой собрались в этом зале. Именно эти люди будут определять судьбу Родины в предстоящие годы и новый президент будет проводником их мудрых решений.
«А ведь он по сути обещает переход к парламентской республике,» – уловил мысль Подгорный.
«Ни одно значащее решение не сможет быть принято без