засовывали наших предков в виде безголовых коробочек. Тогда ещё начали для забавы делать их в виде фигурок. В основном, для детей.
– А потом из-за детей и перестали. – Добавил король.
Остролицый, слегка раздражённый тем, что его перебивают, ухмыльнулся.
– Приучение к рабству, так это звучало. И они оказались правы. Этот жабёнок…
– Маленький жаб.
Остролицый не обратил внимания на филологические игры владыки. Он сделал жест нетерпения. Король Джонатан послушно заткнулся, тем паче, почуял уже – дела, и впрямь, припахивают тревогой. Не часто приятель его и глава разведки позволял себе дёргать плечом, вроде барышни, у которой финансовый отчёт не сошёлся со второго раза. Если честно – то совсем не часто. А по правде уж вовсе полуночной, то король мог бы припомнить только один такой случай.
(Хотя с финансовыми отчётами в королевстве джентри постоянно проблемы.)
– Этот родоначальник всех беглецов, оказался вещью в себе. – Проговорил остролицый мягко и спокойно.
И король ответил в тон:
– Что это значит?
Остролицый помедлил.
– Такая оплошность произошла только раз за всю историю, ваше величество. Даже и вы, и я, по нашей благоуханной юности, не можем помнить. И даже в Покорных нельзя отыскать сколько-нибудь приличных ссылок. Разве что открыть мифологический словарь. Сохранилось несколько разбросанных источников, и в них, пожалуй, можно разглядеть намёки на то, что произошло.
– Говори яснее, шпион.
– Ясности хочешь? Не дождаться ли нам светоносного Ярру? Или тебя устраивает призрачный и неверный свет, который так полюбился нашему народу?
Джонатан молчал. Понял, что следует подержать паузу, если он хочет добиться вразумительного текста. И он правильно сделал.
– Эпоха, когда появились «те», Джонатан, твоё величество.
Король ничего не сказал.
– Король ничего не сказал. – Задумчиво прошептал остролицый. – И он правильно сделал, клянусь первым безголовым Джентри.
Джонатан взглянул на него из самого средоточия света Мен.
– Ты приходишь сюда каждое полнолуние. – Заговорил он. – Клянусь, я знаю, почему. Что ты хочешь найти?
Остролицый с почтительной усмешкой склонил подбородок.
– То, что мне не принадлежит.
– Ай-яй-яй.
– Разве не ты назначил меня главою тайной службы?
Джонатан угрюмо посмотрел наверх, на колыхавшиеся кончики трав.
– Каюсь. Но я сделал это, ибо среди моего народа устойчивы предания о некой организации, столь же древней, как сам наш народ.
– Фу-ты. Это ж детский фольклор.
Они встретились взглядами, но Мен встряла между ними.
Запись на неопознанном носителе.
На планете покрылись зелёными лесами оплеухи от гигантских космических камней. Рисунки молний казались рукотворными в чёрном небе, которое было гораздо ближе тогда. Сама жизнь, всегда убеждавшая себя, что она себе и цель, и средство к существованию, почти забыла, что некоторые