пробы выявили сначала пару существ, затем ещё несколько, не утративших устойчивой склонности к известному непослушанию. Тревожная тенденция – более заметная склонность к «этому самому» существ женского рода – заставила их задуматься и послужила появлению череды горьких и иногда остроумных шуток, породивших в свою очередь целое искусство – забытую историю, или иначе мифологию, сказки.
Рассказывает какое-то там лицо… с перекошенным на нём выражением…
Забудем обо мне…
Облокотиться я не мог – всё ж так-таки гвоздём рука прибита. Некоторое время я смотрел на левую свою ручонку, – да, пора и ею заняться, лево не всегда означает плохо, – представляя, как бы она превратилась в лапу дракона или ещё кого похуже.
Пустяки-с.
Поэтому я просто занёс свободную руку с отпечатком, слегка кровавым, от часов, и честными армейскими ногтями попытался вытащить постороннюю деталь. Эх, гвоздодёр бы мне.
Настроение у меня было плоховатое, с какой стороны не глянь – не из-за гвоздя, понятно.
Хорошенько нащупав шляпку гвоздя нервными пальцами, я потянул и вытащил. Сел, рассматривая – благороднейшее серебро в форме тончайшей иглы. На память оставлю.
Кряхтя и вообще состоя из затруднённых нечленораздельных звуков и забавной мимики, сел я из положения лёжа. Всякие нехорошие вещи, которые я мысленно говорил о себе, уже исчерпали лимит приличия, поэтому я решил успокоиться, избрав в качестве средства успокоения грабительницу.
Перебирая в уме гвардейском всякие подробности – выражение глаз, особенности произношения и маникюра, некоторые жесты, литературные отсылки в бытовых репликах и, конечно, чистую и сострадательную меру пресечения в виде серебряной пули – я само собой уже знал, кто она.
Существо она безмерно жестокое, до того жестокое, что жестокость где-то там граничит с милосердием, безличным и тоже безграничным. Из чего я бы вывел, что мы с нею два сапога пара, если бы злоупотребление поговорками не было осуждено различными авторитетами в изящной области.
Итак, поехали дальше на перекладных, когда схемка устоялась. Но, ах, как она была недодумана. Взять хоть эту необходимость кутать существ, ибо они стали мерзлявые, в результате неумеренного применения распадающихся в лабораторных смесях веществ. Ну, облысились начисто. Почти.
Кроме того, утратилась первоначальная естественная чистоплотность, и теперь затеялась целая история с водой, мылом и техническою бумагою.
Ну, пустяки.
Для творцов, созидающих новый порядок – мелкие досадности.
Затем этих новых детей природы научили строить города, воевать и презирать друг друга за недостаточную чистоту расы – им внушили исподволь, а иногда и прямо – что более близкое родство с небесными друзьями – лучше менее близкого родства.
Саня вовсе не была наивна. Она совершенно точно понимала, что неизвестный ей человек, пожелавший найти