падения поезда, держался крепко. Он принагнулся и надвинул шляпу на брови. Хлыстиком он нервно ударил себя по голени, и прикосновение разбудило задремавший инстинкт самосохранения. В самом деле, пора.
Он выпрямился и размеренно прокричал:
– Господа… наш час…
Одновременно с криком на пороге зала ожидания показалась циклопическая фигура мужчины в одном сапоге. Другим он размахивал.
Спросонок он не сразу разглядел происходившего, и выигранный момент очень пригодился.
Малыш сел и занялся поездом. Он рассматривал прыгающие из него фигурки человечков и не обратил внимания на то, что его подхватили сильные руки.
Взрослые то и дело подхватывали его.
Он лишь приподнял голову и увидел, что он в руках неизвестного человека. Руки были сильные и холодные, но очень удобные.
– Прекрасный выбор. – Сказал господин.
Он со всей возможной бережностью держал в объятиях малыша, прижимая его к сюртуку.
Поезд свисал наподобие цепочки от часов.
На пороге зала ожидания раздался обморочный мужской крик.
Малыш обернулся. Что-то в его сознании отметило это последнее впечатление уже ушедшего в прошлое эпизода его великой и практически нескончаемой жизни. Впечатление было странным, как странен был ребёнок.
Дитя ощутило покалывание в сердце, ибо крик мужчины был полон боли и ужаса. Также малыш отметил, что папа оказывается совсем не такой большой.
Но тотчас необычайно мощные длинные руки легонько подбросили его.
Он засмеялся.
Свита, сплошь рослые холёные ребята, тревожно ждала, когда королю расхочется испытывать судьбу.
Её испытывать нельзя.
Король воскликнул:
– Господа! История началась!
Человек с сапогом в руке обнаружил, что не в силах шевельнуться.
– Не ходи сюда… – Успел он услышать голос внутри головы и, обернувшись, сказал то же самое, а вернее, прошептал своей жене, которая кричала что-то про страшный сон и маленьких людей.
Он увидел, как компания высоких, хорошо одетых мужчин удаляется, не уменьшаясь, а вырастая с каждым шагом. Обывательское чувство, ежесекундно испытующее мир на соответствие правилам, отметило сигналом тревоги цепочку часов с корабельный канат, носы башмаков с автомобильное рыло, и самое ужасное – хуже, чем зашагавший лес серых штанин – на высоте шар глазного яблока, повернувшийся в орбитах, как футбольный мяч.
Впереди шагал выше всех от плеч своих гигант в сюртуке и военных штанах, прихвативший подмышкою хлыстик. В руках он нёс ребёнка, и малыш, положив подбородок на плечо похитителя, задумчиво смотрел – но не на врата вокзала.
В руке ребёнок держал машинку – очень дорогую игрушку, тот самый заводной поезд, который он видел в витрине магазина для богатых детей неделю назад. Тогда он расхныкался. Мама принялась лепетать, и он отчётливо ощутил неуверенность и лживость её обещаний. Отец угрюмо молчал.
Они