не менее тридцати человек, слишком одинаково экипированных, чтобы принять их за рейдеров. В дозоре отряда шли двое.
Репей заметался между желанием предупредить группу и желанием огнем подавить врага, чтобы дать отряду время уйти. Он приложился к «утесу» и взял на прицел дозорных. Наверняка Череп или Ломоть почуяли его тревогу и дали знать остальным. Позади раздался шорох. Репей обернулся. К нему довольно ловко карабкался Ломоть.
– Я почуял тебя, – прошептал сенс, занимая место рядом с Репьем. – Это «внешники»?
Репей еще раз приложился к оптике.
– Не похожи, я видел их раньше. Разве что новую форму выдали.
– Ага, не очень похожи.
Репью голос Ломтя показался странным, он собрался обернуться, но в этот момент, в шею ему что-то ударило, место удара обожгло, голова закружилась. Репей увидел лицо человека, совсем не похожего на Ломтя, и отключился.
Глава 5
По мере приближения вооруженной колонны Рэб пытался определить степень ее опасности. Вариант с мурами сразу же отпал: слишком строго и мало оружия. Муры были похожи на анархистов времен Гражданской войны, из каждого окна должен был торчать один или несколько стволов оружия, на крыше каждой машины – минимум по одному пулемету, а еще лучше – безоткатное орудие.
В приближающейся колонне очевидный упор делался на скорость и возможность преодолеть опасность с ходу. Это могли быть опытные рейдеры либо парни из какого-нибудь близлежащего стаба, отправившиеся на осмотр подконтрольной местности, где, судя по всему, шла незаконная стрельба.
Рэб намеренно держал руки перед собой, демонстрируя миролюбивые намерения. Страх был: в Улье человеческая жизнь стоила мало, и никто особо не озадачивался вопросами морали, если ему хотелось убить. «Бардак» Рэба был завидной вещицей, из-за которой его с пацаненком могли и прихлопнуть.
Колонна взяла Рэба в полукольцо. Ствол одного крупнокалиберного пулемета смотрел на него, второго – на «бардак». В течение нескольких секунд после остановки из машин никто не выходил. Рэб почувствовал на себе изучающий взгляд. Наверняка их сбил с толку единственный человек, позволяющий заявлять о себе так громко. Одиночки в Улье были либо психопатами, либо самоубийцами. Век обеих категорий был недолог.
– Ты кто такой? – спросил бородатый мужик из легковушки по центру.
– Меня зовут Рэб.
– Почему один?
– Так получилось.
– Подними руки и подойди; если попытаешься дернуть ими, пристрелю.
Рэбу ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он поднял руки вверх и, чувствуя себя абсолютно беззащитным, направился к машине бородача.
– Стоять!
Рэбу приказали остановиться в десяти шагах.
– Обыскать!
Из машин выскочили двое парней, подбежали к Рэбу и бесцеремонно проверили его одежду.
– Чист, – доложил один из них.
Только после этого бородач позволил себе выбраться из машины. Не сводя взгляда с Рэба, он подошел к нему.
– Ну,