по плечу.
– Черепом достаточно, а то я бабу себе никогда не найду. Татуху набью с черепом и радар сверху, чтоб ясно было, кто я такой.
– Хорош строить из себя раньше времени, дурная примета это, – окоротил его Репей.
– Да, Черепашка, поешь сейчас плотнее, запей живцом и попытайся пошаманить по-своему.
Его неудача могла привести к тому, что пришлось бы поворачивать назад, дабы не нарваться на подготовленного противника. Черепашка набил желудок так, что он стал у него выпирать, запил живцом, сыто отрыгнул и направился в сторону сенсора.
– Будьте готовы быстро идти, знак не подам, а то потеряю контроль.
– А как мы поймем? – Мэрша побоялась, что они сунутся, когда не надо.
– Короче, когда я растопырю пальцы от напряжения, тогда можно. Раньше – нет.
– Ладно, поняли. Давай, Черепушка, аккуратнее.
Черепашка мягко двинулся по камням. Со спины казалось, что он движется, как лунатик без костей, мягко обтекая препятствия. Голова у него оставалась неподвижной, двигалось только тело. Сенс замер. Мэрша впилась взглядом в его ладони.
– Видит кто-нибудь, растопырил он их или нет? – спросила она.
– Ни хрена не видно отсюда. – Немец положил ствол «утеса» на плечо Репью.
На крупнокалиберном пулемете имелась оптика, через которую можно было разглядеть состояние рук Черепашки.
– Так, кажись, растопыривает. – Немец потер глаз, которым смотрел в прицел. – Точно растопырил.
– Так, вперед, скоренько, а то не успеем. Булкин, шевели булками! – поторопила она замешкавшегося напарника.
Отряд, стараясь ступать как можно мягче и более бесшумно, двинулся вперед. Они быстро поравнялись с Черепашкой. Мэрша заметила, как его била мелкая дрожь, а на лице выступили капли пота, несмотря на то, что воздух в горах был прохладным. Не издавая ни звука, они отошли на безопасную дистанцию. Черепашка медленно шел за ними следом, не открывая глаз.
– Он же споткнется! – испугалась Мэрша.
Но сенс снова двигался неестественно мягкой, обтекающей походкой, без намека на то, что он не видит препятствия. Черепашка не дошел десяти шагов до основной группы и упал без сознания. Репей, который был ближе всех к нему, подскочил первым, положил его голову к себе на колени и попытался влить ему в рот живец через стиснутые зубы.
– Скорее, у него шок, – прошипел он.
Булкин вынул из голенища нож, просунул его между зубов Черепашки и разжал их. Репей влил живец. Сенс рефлекторно сглотнул, но не очнулся.
– Выложился на все сто, – произнесла Мэрша, и в её голосе слышалась огромная благодарность.
Черепашка засипел, закашлялся и открыл глаза. Он поводил ими, будто не понимал, где находится и кого видит.
– Все нормально, Череп, ты смог. – Немец взял в свою руку ладонь товарища и пожал ее.
– А? А-а-а, класс! – Он закрыл глаза. – Фух, еще одна такая ловушка – и я съеду с катушек.
– Крофт тебе вправит и катушки, и шарики за ролики заведет, и крышку заварит. Набирайся сил, пойдем дальше, Череп. –