бы хотелось узнать о потусторонних мирах.
– Конечно, – кивнула она. – Что именно ты хочешь знать?
– Я был там не так давно, – заметил я. – В одном из них.
Сразу после авиакатастрофы.
– Потусторонние миры. Значит, ты уже понял, что такой мир не один. Их множество.
– Я предполагал нечто подобное, поскольку… словом, как мы сможем уйти в один-единственный загробный мир? При всем разнообразии и противоречивости наших верований?
– Прекрасно! – Ей понравился мой ответ. – Мир, в который мы переходим, соответствует нашему чувству Любви. Сколько времени потребовалось тебе на то, чтобы осознать множественность миров?
Ей я солгать не мог.
– Почти что семьдесят лет.
– Наверно, у тебя было много других дел.
– Да, те же самолеты, – кивнул я. – Могу я задать вопрос?
У нее были длинные темные волосы, затянутые в аккуратный хвост. Я знал, что это существо из другой реальности.
– Конечно.
– Как думаешь, сколько всего…
– Как думаешь, Ричард, сколько всего иных миров? – задала она мне мой же вопрос. – Сколько небес?
Вместо того чтобы заявить «понятия не имею», я рискнул высказать свою догадку:
– Бесконечное множество.
– Мы предпочитаем говорить «неисчислимое множество». Думаю, и ты с этим согласишься.
– Больше, чем мы в состоянии сосчитать, – улыбнулся я.
– И почему?.. – спросила она.
А действительно, почему? – подумал я.
– Поскольку каждый представляет себе загробную жизнь по-своему и создает ее при помощи своего воображения точно так же, как он создает и свою земную жизнь.
А ведь наша земная жизнь тоже не более чем представление! – подумалось мне.
– А если человек не верит в потусторонний мир? – спросила она. – Выходит, тогда он окажется в пустоте? Непроглядная тьма – и так на веки вечные?
– Возможно, на какое-то время. А потом кто-нибудь вроде тебя или кто-нибудь из тех, кого они любят, снова направит их к свету…
– Но там же тьма.
– Они не способны видеть просто потому, что глаза их закрыты. Но как только они откроют глаза, то сразу увидят свет.
– Умница.
Умница… А тот парень с порога заявил, что я не справляюсь со своим домашним заданием! Нет, с женщинами гораздо легче.
– Получается, есть миры, которые похожи на ад, и те, которые похожи на рай? – спросил я.
– То, во что искренне верим, становится для нас реальностью.
– Так что же тогда по-настоящему реально? Или все соткано из наших представлений?
– Ты сам только что это понял!
Что за улыбка!
– Ангелы всегда так прекрасны?
– Спасибо, – снова улыбнулась она. – Да, в вашем раю. Чем выше поднимаешься, тем тоньше и прекраснее миры, а с ними и ангелы. Так что же реально? – повторила она мой вопрос.
– Все миры – это наши представления о них, – заметил я. – Любовь – вот что реально.
– Ты сказал Любовь,