он резким движением отвернул у бутылки крышку и на четверть налил в них виски.
– Я не буду, – сказал Подгорнов и подумал, что незнакомец, по всей вероятности, здесь не впервые, раз так хорошо знает, где что лежит.
– Как знаешь, – тот поднял стакан. – Слушай, ты куда запропастился? Я тебе телефон оборвал, разыскивая.
– Ты, собственно, кто? – спросил Андрей.
Рука со стаканом застыла в воздухе, глаза от удивления округлились.
– Ты чего, сдурел или ослеп? Это я, Аркадий, – недоумевая сказал он.
– Друг, значит, – Подгорнов задумался. – Тогда слушай, друг.
Он в двух словах рассказал Аркадию о больнице, потере памяти. Ему было выгодно, чтобы все считали, что он ничего не помнит. Жизни Вадима Кукольникова он не знал, и легенда о ее потере поможет это скрывать. Во всяком случае, какое-то время.
– Да, засада. Тогда за твое здоровье. Чтобы скорее все вспомнил, – Аркадий опрокинул в себя виски.
Затем посмотрел на стакан, налитый им для Подгорнова, взял его со стола и отправил следом.
– Как же теперь будет? Ты что, всех друзей своих забыл?
– Все забыл. Помню только последние семнадцать дней жизни, – сказал Подгорнов, сыронизировав про себя, что хороши же у художника друзья, если за все время пребывания его в больнице так ни разу его и не навестили.
– Засада… – повторил Аркадий, налил себе еще виски и выпил. – Слушай, у тебя есть чем закусить? – спросил он, поморщившись.
– Посмотри в холодильнике. Хотя сомневаюсь, что там что-то есть, меня месяц дома не было.
Аркадий сходил на кухню и, как ни странно, вернулся не с пустыми руками. Бросив на стол нарезку бекона, сыра в вакуумной упаковке, он присел в кресло и налил себе еще виски. Затем надорвав зубами упаковки продуктов, достал оттуда кусочек бекона и положил на него сыр. Тут же выпил и закусил импровизированным бутербродом.
– Ты, смотрю, тут надолго обосновался, – заметил Подгорнов. – Пойду я пока душ приму. Все время мечтал о нем в больнице.
Аркадий в ответ промычал что-то нечленораздельное.
Он ушел, оставив гостя одного. Когда вышел из ванной, тот, к удивлению Андрея, уже куда-то испарился. Только на столе осталась недопитая бутылка виски и надорванные упаковки с беконом и сыром.
– Пришел незваным и ушел, не попрощавшись, – усмехнулся Подгорнов, глядя на натюрморт на столе.
Он собрался было убрать со стола, но его остановила трель входного звонка.
– Ты что-то забыл или решил допить виски? – спросил Андрей, открывая дверь.
Но вместо Аркадия увидел среднего роста мужчину лет пятидесяти, в костюме.
– Вадим Васильевич, наконец-то. Я уж извелся весь. Так уж устроен: физически не могу оставаться кому-либо должен.
– Должен? Вы о чем? – удивился Подгорнов.
– Вы не помните? Ах да, мне говорил ваш лечащий врач про проблемы с памятью. Я Стрельников. Алексей Николаевич