Особенно он любил собирать гарнитуры. Иногда на то, чтобы найти и привезти предметы из одной коллекции, уходило два или даже три года. В магазине было представлено, и немал, мелких вещей – стекло, фарфор, предметы крестьянского быта. Одних только прялок в магазине было более двухсот. Ни один из его конкурентов не мог похвастаться подобным количеством этих раритетов. К тому же все они находились в прекрасном состоянии, ими можно было пользоваться.
Обычно госпожа Мойсандер прибывала на работу часам к десяти. Это была тощая, одетая в серые одежды женщина с блеклой косметикой на лице.
Войдя, она швырнула на вешалку серую шляпу и крикнула Сампсе:
– Боже, как же здесь воняет сыростью и пылью! Терпеть не могу этот заплесневелый хлам!
Сампса не удосужился ответить. Совершенно бесполезно говорить ей, что, раз уж она так не любит этот старый хлам, может устроиться на другую работу. Нет, о такой альтернативе она никогда всерьез и не задумывалась. Просто госпоже Мойсандер надо было кого-нибудь ненавидеть.
– Ох, тяжела жизнь матери-одиночки, – продолжила она нытье, заходя на кухню. – Конечно, тебе этого не понять, ты никогда не брал на себя ответственность за других…
Сампса не удержался и ответил, что теперь, когда ее сыну исполнилось восемнадцать и он вовсю гоняет на купленном Сампсой мотоцикле, госпожу Мойсандер вряд ли можно продолжать считать матерью-одиночкой.
– Материнская ответственность не заканчивается никогда, – ответила госпожа Мойсандер, расчесывая прямые жидкие волосы.
Сампса представил, что если эти волосы густо побрызгать лаком, свернуть в пучок и воткнуть туда вязальную спицу, зрелище получится впечатляющим. А если еще монокль в глаз вставить, даму впору выставлять в витрине антикварного магазина с табличкой: “Мать-одиночка в стиле фанк. Экземпляр в хорошем состоянии. Стервозность гарантирована”.
– Вчера позвонил налоговый инспектор. И я подумала, что в этом году, пожалуй, ты должен дать мне более длинный отпуск.
Сампса не понял, как эти вопросы связаны друг с другом.
– Он сказал, что ты продаешь товар мимо кассы. Что скажешь?
“Ты продаешь”. Сампса давно ничего особенно не продавал, антикварный бизнес многие годы шел не слишком бойко, хорошо, если удавалось покрыть затраты на закупку. В магазине хозяйничала госпожа Мойсандер, она же фактически и занималась всеми продажами. Сампса привык, что в это время года она традиционно доставала из кармана козырного валета – налогового инспектора. Сейчас на кону стоял отпуск.
Сампса вздохнул.
– Ты же и так отдыхаешь шесть недель летом и неделю – зимой. Разве мало? У нас нет особых прибылей, мы не торгуем дорогим товаром, сама знаешь…
Госпожа Мойсандер кивнула в сторону роскошного дивана в стиле ампир:
– Продай эту рухлядь и заработаешь!
– Ни за что! – вспылил Сампса. – Можно подумать, ты не знаешь – этот диван составляет