Трубецкой. Рядом, опершись на инструмент, стояли и слушали музыку – Мартынов и Надежда Верзилина, жена генерала. Самого генерала не было. Он неважно себя чувствовал. Мартынов был одет в костюм терских казаков, и время от времени, машинально позвякивал кинжалом, который висел у него на поясе. Поскольку все в этот момент были одеты в штатскую одежду, то Мартынов на этом фоне сильно выделялся.
– Будьте осторожны, милая Эмилия при общении с этим страшным горцем! – сказал Михаил своей собеседнице шутливо, кивнув в сторону Мартынова. Он знал, что Николай неровно дышал к падчерице, но, тем не менее, не смог сдержаться от колкости.
В этот момент Трубецкой, увидев Василису, перестал играть и слова поэта отчётливо как пощечина прозвучали в зале. Присутствующие весело рассмеялись. Их тоже забавлял воинственный вид Мартынова, поэтому смех был чуть более громкий, чем было бы уместно.
Самолюбие Николая было задето. Он действительно испытывал к Эмилии определённые чувства. Насмешки при ней в его адрес вывели майора в отставке из себя. Он «взорвался». И резко бросил:
– Я больше не намерен терпеть издёвки господина Лермонтова, хотя терпел их долго.
Однако Михаил Юрьевич не воспринял это высказывание всерьёз. Он тоже заметил Василису и забыл обо всем. Не придав значения словам Мартынова, повернулся к своей собеседнице и заметил:
– Такое бывает. Завтра мы помиримся и станем добрыми друзьями.
Поэт поцеловал руку Эмилии, извинился, что покидает ее, поднялся и под прицелом гневного взгляда Мартынова направился к Василисе.
– Кто вы прелестная незнакомка? – обратился Михаил как можно любезнее к Василисе.
– Все зависит от того, как Вы себя поведете? – в тон ему ответила Василиса и объяснила. – На улице идет дождь, я промокла и, кажется, заблудилась. Зашла на огонек, в надежде, что мне здесь дадут согреться и обсохнуть.
К девушке подошла жена хозяина дома. Василиса присела в низком поклоне и представилась:
– Здравствуйте, Надежда Петровна, я Василиса, дочка Марии Георгиевны Поповой.
– А, Марии Георгиевны, что продала нам этот уютный дом, помню, помню, – Хозяйка дома вспомнила даму, что продала им дом, правда она не могла вспомнить, была ли у той дочь, но это было и не важно. Перед ней стояла милое дитя. Внутри нее проснулась мать и заботливая хозяйка. – Ты вся промокла. Что случилось?
– Я задержалась у модистки. Пошел дождь. Разрешите, переждать ненастье.
– Конечно, дитя мое, располагайся. Тем более, что у тебя вроде даже появился кавалер,– сказала Надежда и, погрозив Лермонтову пальцем, вернулась к Мартынову, который продолжал кипеть от негодования.
Лермонтов совершенно не спускал глаз с Василисы, напрочь забыв обо всем.
***
Весь вечер Михаил и Василиса провели в танцах и веселых беседах, не сводя друг с друга глаз. Михаил уже ни на кого не обращал внимания, и Мартынов смог спокойно уделить внимание Эмилии. Казалось, конфликт затих сам собой. Когда пришло время расходиться,