слишком много. Их беседа становилась всё более напряжённой. Мистер Памфрит всегда её уважал, она ему нравилась. Как же направить разговор в менее опасное русло? Мисс Мэнсис решила не усугублять ситуацию и попытаться как-то разрядить атмосферу.
– Вам, мистер Памфрит, не стоит волноваться. Я не прошу вас нарушать инструкции и всё такое прочее. Я хочу лишь одного: будьте так добры всего лишь зарегистрировать моё заявление о пропаже, на тот случай, если они вдруг объявятся где-то в другом месте…
Констебль так ничего и не записал, закрыл свой блокнот и, натянув на обложку чёрную резинку, поднялся, как будто для того, чтобы было легче убрать блокнот в карман. Поймав удивлённый взгляд посетительницы, мистер Памфит пояснил:
– Я всё это запомню…
Мисс Мэнсис тоже встала и спросила:
– Возможно, вы хотите поговорить с мистером Поттом?
– Возможно, – осторожно ответил констебль.
– Он расскажет о них то же самое, что и я.
– Вы хотите сказать, – начал терять терпение констебль, – что мистер Потт тоже их видел?
– Конечно. Мы с ним говорили о маленьких существах.
Она вдруг неожиданно остановилась, поражённая пришедшей в голову мыслью. Что, если о маленьких существах говорила только она? Да и видел ли их мистер Потт? Оглядываясь назад, охваченная своего рода паникой, она никак не могла вспомнить, чтобы мистер Потт хоть раз подтвердил, что видел маленький народец. Она сама предупреждала, чтобы их не тревожили, чтобы позволили жить своей жизнью. Даже в тот единственный день, когда она уговорила его посидеть в засаде возле маленького домика, никто из добываек так и не появился, а мистер Потт, разомлев на солнышке, в конце концов заснул. Возможно, все эти месяцы мистер Потт никогда по-настоящему её не слушал, а просто подтрунивал над ней. Человек хороший и добрый, он был весь в себе, с собственными маниями.
Заметив, что мистер Памфрит всё ещё не сводит с неё своих добрых карих глаз, сейчас удивлённых, мисс Мэнсис коротко рассмеялась и, посмотрев на свои часы, торопливо сказала:
– Думаю, мне теперь лучше уйти. Меня ждут в церкви: надо помочь миссис Уитлейс с цветами.
Когда мистер Памфрит открывал перед ней дверь, она чуть коснулась его руки и напомнила:
– Только заявление, мистер Памфрит, больше ничего. Или просто не забудьте об этом… Большое спасибо, что выслушали. Смотрите, дождь и правда перестал…
Мистер Памфрит постоял на пороге, глядя вслед мисс Мэнсис, которая уходила всё дальше по мокрому асфальту, длинноногая, какая-то вся угловатая, как девчонка. Сколько ей сейчас может быть? Сорок восемь? Пятьдесят? В глубоком раздумье он вернулся в дом и хотел было позвать жену, но передумал, подошёл к печке и уставился на огонь. Мыслями он был где-то очень далеко.
Потом, словно очнувшись, констебль достал блокнот, снял с него резинку и немного подумал, уставившись на почти чистую страницу. Наконец, будто на что-то решившись, он лизнул кончик карандаша и написал: «3 октября 1911 года», – затем, лизнув ещё раз, густо подчеркнул написанное и добавил: «Мисс Мэнсис».