пылесос, тефлоновая посуда.
И все!
Представляете, все!
Совершенно не застраховано!
Алехин балдел от такой беспечности.
Задумавшись, вновь двинулся по роковому переулку.
Моросил дождичек. Развязался шнурок на ботинке, шлепал по грязи. Подняв воротник ветровки, Алехин присел на корточки, как раз перед знакомой лужей. Завязывая шнурок, подумал: как бы ни складывалась жизнь, пусть даже Верочка откажется от него, пусть даже не выдержит он испытательного срока, все равно он Верочку уговорит. Застраховать! Всю квартиру! Ведь случись пожар, все погибнет!
Когда Алехина сзади пнули, он как раз думал о том, как хотелось бы ему помочь Верочке. Поэтому упал неудачно – лицом в лужу. Вскочил весь в грязи, злой, хоть ополаскивайся.
Ну конечно, те же трое.
Ласковый Заратустра Наманганов за неделю оброс щетиной, смотрел на Алехина тускло, без интереса. Глаза под козырьком кавказской кепки, сдвинутой набекрень, казались неживыми. А на Вие промокла ватная телогрейка. Но стоял прямо, ни разу не чихнул перебитым носом. Только длинноволосый дергался и кривлялся. Нехорошо, мол, не по-товарищески поступаешь, Алехин. Расселся посереди дороги, ни пройти, ни проехать. Даже подмигнул. Мы, дескать, случайно пнули тебя, Алехин. Подумали, что это сидит перед лужей один наш хороший приятель.
А разве так обращаются с приятелями?
Алехин надулся, вытер платком лицо. Главное, решил, не дать им возможности спровоцировать драку.
– Если даже приятель, – заметил миролюбиво, – зачем же его пинать?
И сразу понял: ошибся. Длинноволосый задергался, обозлился, засучил рукава:
– Ты нас учить будешь, как обращаться с хорошими приятелями? Корить будешь приятелями?
И запрыгал, задергался, пытаясь достать кулаком до ровных зубов, до губастой миролюбивой улыбки Алехина.
– Он еще нас будет корить!
Когда Алехин позже рассказывал про случившееся в переулке, он, в общем, почти ничего не скрывал. Да и что скрывать? Все-таки трое. Разве разумный человек полезет в драку против троих? И забор грязный. Его, Алехина, значит, прижали к мокрому грязному забору, испачкали ветровку. А он все сдерживал этих типов. Жалел. Вы чего, дескать, разошлись, мужики? Здесь рядом милиция, здесь сержант Светлаев! Но глупым мужикам было все равно. Особенно бесился длинноволосый. Алехин, если бы захотел, мог запросто утопить его в луже, но рядом находились Заратустра и Вий. Черт знает, что у них в оттопыренных карманах, что спрятано за голенищами?
По рассказу Алехина выходило, что все трое были в высоких резиновых сапогах.
Чтобы не пугать длинноволосого, чтобы не спровоцировать настоящую неравную драку, Алехин якобы демонстративно отступил в лужу и, понятно, промочил ноги. Кроме того, скользко, Алехин нечаянно упал в лужу. Эти типы вроде опомнились, начали извиняться, длинноволосый протянул руку помощи. Но рука сорвалась, и Алехин еще три раза нечаянно падал лицом в грязь. Это рассердило длинноволосого: вот, дескать, Алехин, ты не держишься на ногах, а потом начнешь говорить, что это