связи с сомнением рассматривал Алехина – его круглое доверчивое лицо, черные широко открытые глаза, по самый верх полные веры в величие поставленных перед ним неизвестных задач. Сам дьявол в тот день столкнул начальника телефонной связи с тысячу раз пройденного пути. Ни с того ни с сего, сам себе дивясь, начальник связи вдруг спросил:
– Это хорошо, товарищ Алехин. Это хорошо, что ты стал работать больше. Перестройка, гласность, ускорение. Теперь так и должно быть. – Обычно после таких слов он ставил или не ставил визу на заявлении просителя, но в этот день дьявол дернул его за язык: – А над чем конкретно, товарищ Алехин, сейчас работаешь?
Алехин сломался.
Он ждал всего чего угодно, только не вопроса в лоб.
Он держал в голове много хороших слов – о перестройке в рядах страховых работников, о гласности, без которой глохнет любое доброе дело, о неладах некоторых сотрудников Госстраха с рабочей совестью; в голове Алехина вспыхивали и гасли яркие интересные факты из богатой и содержательной жизни страхового агентства, а тут… «Работаешь… Над чем конкретно работаешь?..» Ну, если быть точным, то конкретно он работает сейчас с пенсионером Евченко… Алехин с ужасом понимал, что правильный или неправильный ответ решит судьбу его телефона. Но конкретная работа! Что могли означать такие слова?
Терзаясь, холодея, понимая весь ужас своего положения, Алехин вдруг вспомнил про книжку Пришвина. Он сам не знал, почему про нее вспомнил. Тогда, кстати, он уже подумывал сдать ее в бук. Алехин почему-то отчетливо вспомнил про книжку Пришвина, как она лежит на кухонном столе, всегда открытая на тридцать четвертой странице, и как он, Алехин, никак не может перейти на страницу тридцать пятую. Собрание сочинений, том третий. Что-то там про губастых зайцев, про солнечные блики, про апрельскую капель. Ничего такого грубого, никакой порнухи. «Не могу молчать! Не могу поступиться принципами!» Сам не понимая, что такое несет, Алехин выпалил:
– Конкретно я работаю сейчас над третьим томом сочинений товарища Пришвина!
Если бы Алехин в упор выстрелил из ружья в начальника телефонной связи, тот, наверное, испугался бы меньше. Он ждал от Алехина чего угодно. Он ждал от Алехина фальшивых просьб, наглых требований, нелепого вранья, всяческих уверток, даже обещаний крупной или мелкой взятки. Но третий том товарища Пришвина! У начальника телефонной связи нехорошо дрогнуло сердце. Еще полгода назад завом отдела в его большом телефонном хозяйстве работал некий товарищ Пришвин. Он, начальник телефонной связи, сам изгнал товарища Пришвина из хозяйства – за плохие организационные способности. А теперь что получается? Теперь получается, что всего за полгода изгнанный из большого телефонного хозяйства товарищ Пришвин сделал неслыханную карьеру, по крайней мере издал уже третий том своих сочинений, а ребята начальника связи все проморгали? Что там такое вошло в этот третий том? – не без ревности подумал начальник телефонной связи. Наверное, всякие речи, всякие выступления на активах.
Но