что он живет? – спросила Ева. – На какие средства?
– Как мне удалось выяснить, он берет заказы на росписи деревенских храмов. Иногда продает кое-что из своих работ. Очень редко. Согласись, у него весьма своеобразная тематика и манера письма.
– Еще бы. Покупатель его картин должен быть интеллектуалом, знатоком и любителем ранней архаической культуры народов Апеннинского полуострова. Это значительно сужает круг потенциальных клиентов.
– Вот именно! Савве Рогожину полагается плясать от радости, что нашелся меценат, желающий его поддерживать. А что мы видим? Судя по поведению, полное равнодушие и пренебрежение.
Ева согласилась, что художник ведет себя, мягко говоря, вызывающе.
– Ты надеешься найти его?
– Не провалился же он сквозь землю, – сказал Всеслав. – Чернов хотел, чтобы я отыскал живописца в течение суток. Это не получилось. Но если меня не торопить, я найду Рогожина. Человек – не иголка.
– А как ты будешь искать картину, которой не видел? – спросила она.
– Анисим Витальевич обещал дать мне фотографии. Он сделал их вчера, тайно, перед тем как повесить «Нимфу» в выставочном зале. С этих же снимков он закажет копию.
– Я тоже хочу посмотреть! – загорелась Ева.
Всеслав засмеялся:
– Разумеется, дорогая. Тебе покажем в первую очередь.
– Ты говорил с охранником, – вдруг вспомнила она. – Что он рассказал?
– Почти ничего. Парень немногословный, туповатый, да еще по голове получил. Видать, сотрясение мозга, потому что надолго потерял сознание. Говорит, решил пройтись по залу, проверить, все ли в порядке. Пульт сигнализации находится в фойе, и свой пистолет он тоже там оставил. Ходил, смотрел работы Рогожина, ничего подозрительного не заметил. Вроде послышался какой-то шум, подумал – показалось. Остановился как раз у «Нимфы»… увлекся, очень ему картина понравилась. Поразила воображение! Пока рассматривал, наверное, кто-то к нему подкрался сзади. Все освещение он не включал, в зале было полутемно. Потом удар, в голове помутилось, упал… и больше он ничего не помнит.
– Это все?
– Все, – вздохнул сыщик. – Сколько я ни старался, больше ничего вытянуть из него не смог.
– Думаешь, он был сообщником вора? Или воров? А по голове они ему дали для правдоподобности, чтобы отвести от охранника подозрения?
Смирнов пожал плечами:
– Не похоже. Парень расстроен, напуган… глаза опухшие, голова болит. И действовал он не по инструкции. Вместо того чтобы сидеть у пульта, отправился бродить по залу, оружие с собой не взял… Будучи соучастником кражи, он повел бы себя по-другому, чтобы не навлечь на свою голову неприятности.
– Ой, мы же не завтракали! – вдруг невпопад заявила Ева. – Ужасно кушать хочется.
Всеслав удивлялся этой ее способности перескакивать в разговоре с одного на другое без всякого перехода. Он сразу почувствовал голод. Если бы Ева не напомнила о еде, он бы не спохватился до вечера. Интенсивный