ни к нему. Одного только не прощу – дочку отнял. Я, когда с Николаем сошлась, сгоряча решила – ну и пусть! Перемелется! А оно не перемалывается. Наоборот, чем дальше, тем больней. Тяжело мне без Тамарки. Как она там, доченька моя родная?..
Крупным планом лицо Метелёва. – Он всё слышал. Он стоит на крыльце, взявшись за ручку двери, не решаясь войти.
А разговор продолжается.
– Поздно вспомнили! – сухо говорит Нина.
– Живёте вы, слыхала, небогато.
– Не жалуемся.
– Заберу я её у вас!
– Не отдадим.
– Суд есть. Я мать всё же… Родная!
Метелёв решительно открывает дверь. Разговор обрывается.
Хозяин допил чай, помолчал и важно сказал:
– Не выйдет.
Они сидели за столом вокруг самовара.
– Как же быть? – спросила Нина.
– Отдохнуть. А потом – обратно! До большака довезу, а там кругом, на попутной.
– Что вы? Долго!
– А болотом нельзя! – рассердился лесник. – Сейчас там топь! Дождь сутки льёт. Что вас туда гонит?
– Муж у неё там, – не без иронии заметила хозяйка.
Но лесник не разделил её настроения. Он внимательно посмотрел на Нину.
– Во-он что! Н-да… – И вдруг, отбросив неприступность, спросил: – Силёнок-то хватит?
Нина радостно кивнула в ответ. Тогда он снова сухо бросил жене:
– Сапоги достань!
Хозяйка неохотно достала две пары резиновых сапог.
– А тебя не пущу! – заявила она мужу.
– Че-го? – протянул лесник.
– Нечего тебе там делать!
– Муж ведь!.. – начал было объяснять он, но взглянув в её упрямые, узкие глаза, только махнул рукой: – Да что тебе толковать? Ты б ко мне не помчалась!
– Тьфу, малахольный! – бросила ему вслед женщина.
Они идут по болоту, впереди лесник, за ним Нина, дальше Метелёв. Снова льёт дождь.
– Нина! – позвал Константин. Она задержалась. Лесник был впереди, и Метелёв произнёс:
– Я ведь тогда ошибся.
– О чём ты?
– О Тамаре. Она очень на тебя похожа.
Нина не обернулась. Лёгкими, радостными шагами догнала она лесника.
Маленький зал едва вмещает зрителей. Взволнованная и напряжённая, Тамара робко касается клавишей. И по залу разливаются громкие, радостные звуки весенней мелодии. Тамара играет всё уверенней, вдохновенней. У самых дверей стоит нарядный Добкин, смущённо пряча за спиной завёрнутый в газету букет.
Снова берег реки. Здесь начинается строительство плотины. У костра на толстом бревне сидят Нина и Константин и сушат одежду. К ним направляется маленький, круглый человек. Ещё издали он кричит:
– Всё в порядке! С вертолёта сообщили: он уже на борту. Через несколько минут будет здесь!
– Спасибо! – сказала Нина и вдруг по-детски разревелась, уткнувшись в плечо Метелёву.
– Что вы!? Зачем? – растерялся толстяк. – Ведь он даже ног не промочил!..
– Я не потому. – По-детски всхлипывая, она вдруг сказала Метелёву: – А