синегрудое небо, сжигая сердца.
Ещё не успели поймать мы из уст поцелуи,
от мыслей – касаться друг друга – прикрыты глаза,
и нежность дрожит, протекая по телу гипюрно,
да так, что у бога скользит по щеке слеза.
Живи для меня в этом мире, где ландыши вянут,
где цвет от черёмух спадает, как снег в декабрях,
чтоб наши уставшие души сошлись у трамвая,
в котором есть место для двух, и одно для костра.
Ещё не успели мы смять одиночества письма,
испить на двоих угловатую жизнь, не спеша,
но тянется сладкою ватой болтливое время,
пока нас волнует живое под шум камыша.
Живи для меня, для тебя я уже существую,
кричи, говори и пиши мне о чувствах шестых,
шепчи, что я буду твоя, что немного волную,
люби – так, как будто я завтра случайно умру…
Хлам
На! Держи моё сердце голодное
то, что очень похоже на смерть,
я его без ножей доставала
для тебя из-под кожи, как твердь.
Можешь мять его с каменной солью
или просто в болотах топить,
я уже не почувствую боли
и в слезах не сумею скулить.
Моё море давно уже сдохло
от твоей приперчённой хулы,
на устах горько небо присохло
от уставших ненужных молитв.
Я в своей тишине искупаюсь
и свободно вдохну нелюбовь,
достигая убойной нирваны,
так, что даже не дёрнется бровь.
Отвернусь от избитых иллюзий
и исчезну в ромашковых днях.
Ты отдашь моё сердце медузам.
Без меня оно мертвенный хлам.
Чёрной орхидеей
Я пахну тобой. Пропиталась,
расцветая перед твоей ночью…
Никогда не играла: запрещалось
мне светом мерцать не тому…
Касаюсь собой и пальцами рук
тебя всего, вдыхая и выдыхая
наш общий воздух, закрывая
Богу глаза, чтобы после не каяться,
И… не буду…
Я буду желать и хотеть, как никогда,
пока смеются демоны в собственном раю…
И целовать…
И теряться в твоих глазах
чёрной орхидеей, не закрываясь,
пока не устанешь любить…
чтобы сердце дышало твоё
Не касайся меня – я давно уже камень холодный,
сердце вырвано стаей замаранных дьявольских птиц,
меня выпило солнце в свой час обжигающий, вольный,
и на веки легла беспросветная страшная боль.
Не желаю твоей становиться удушливой смертью,
пока радости божьи вдыхают в твой воздух тепло,
мне б с души твоей сбить почерневшее белою плетью
и избавить себя от бесовских желаний – скорбеть.
Не смотри тяжело в мои тайные рваные мысли —
в них последнее гаснет при свете обманчивых лун,
мне становится больно разбрасывать алые