его слушателя завидовали ему: ни один из них усовершенствования не проходил, а строил свою работу, основываясь на знаниях, полученных в институте. А Тая с грустью сказала, что она вообще не знает, что она будет делать на войне. Хирургию она в свое время учила, но в Нальчике работала в Наркомздраве, в отделе охраны материнства и младенчества, инспектором. Больше занималась канцелярией, да проверкой работы ясель и роддомов, чем настоящей медициной.
По просьбе Николая Ивановича она сказала свое отчество, и, хотя просила называть ее по-прежнему Таей, тот все же с этих пор называл ее только полным именем – Таисией Никифоровной.
Между прочим, она рассказала, что весной этого года снова вышла замуж за одного из работников Наркомздрава Балкарской АССР, врача Арсаского, который тоже призван в армию и только вчера выехал из Нальчика. Где он сейчас находится, она не знает.
Так, за разговорами одних и дремотой и сном других, незаметно прошло время. С крыльца сбежал лейтенант и крикнул:
– Военврач, тов. Перов!
В.И. Перов, которого сильно толкнула Дора Игнатьевна, подскочил, спросонья не совсем соображая, где он находится, но лейтенант его уже заметил, подошел к нему и сказал:
– Военком приказал отправляться на вокзал, поезд идет через час.
В.И. Перов туго подпоясался своим же широким ремнем, расправил гимнастерку, надел фуражку и зычным голосом скомандовал:
– Команда медиков, ста-а-а-новись!
А еще через 2 часа все уже устроились в вагоне, заняв для себя 2 купе. Многие уже умащивались где-то поспать, только Борис Яковлевич себе место не занимал, продолжал сидеть и смотреть в окно.
– Ведь скоро будем проезжать Майское! – думал он, – а вдруг там Катя стоит? Таисия Никифоровна устроилась над Алешкиным и пока сидела внизу, напротив него, и тоже задумчиво смотрела в окно.
Майское проехали уже в темноте, и, кроме нескольких мужчин, освещённых тусклыми фонарями, на перроне никого не было.
Борис вышел в тамбур покурить, когда он вернулся, Тая уже лежала наверху, а его скамейка была раздвинута и на ней был аккуратно разостлан его плащ. В голову ему была положена сумка Таи (у нее, кроме чемодана, была еще и большая сумка). Борис Яковлевич был немного удивлен такой заботливостью, он понял, что ее проявила Тая, и в то же время эта забота была ему приятна. Вскоре улегшись поудобнее, он крепко заснул.
Дорога до Москвы прошла без особых приключений.
На следующий день после отъезда из Нальчика В.И. Перов под великим секретом и торжественно объяснил всей команде, что они следуют в поселок Софрино, расположенный недалеко от Москвы, где и вступят в ряды вновь сформированной 65-й стрелковой дивизии.
Где это Софрино, никто точно не знал, не знал этого и сам Перов.
Всю дорогу, длившуюся около 2 суток, хотя поезд шел с хорошей скоростью и почти не останавливался, Перов усиленно ухаживал за Таей и надоел ей этим ухаживанием до невозможности. Ухаживали за ней и Дора Игнатьевна, и другие