палатку с утоптанным глиняным полом…
– Пора! – светящиеся стрелки «командирских» часов, отсвечивающие фосфорными линиями циферблата на левом запястье Сергея, безукоризненно подтвердили его точное ощущение времени.
Через полчаса – общий подъем. Тогда многоголосо рассыплется в прах хрупкая ночная тишина. Взовьются штопором под низкий потолок шум и гам от многих десятков, разом проснувшихся, парней. Забренчат на улице, заиндевевшие в ночной прохладе, рукомойники.
Да и что греха таить. Не хуже иного экстрасенса может предсказать Сергей ближайшее будущее, когда «отборный мат» покроет невезучих солдат, не дай Бог, обувших по ошибке чужие сапоги.
А то и сам «кирзач» загрохочет по полу, тяжкой гранатой возвращаясь к своему хозяину через всю казарму.
…Пока же еще царит в палатке тишина. Как неброский, но исключительно практичный в быту, афганский ковер из шерстяных нитей, она словно соткана из ровного дыхания здоровых, хорошо потрудившихся накануне людей.
Разве что изредка перемежается она резким скрипом пружин под каким-нибудь, перевернувшимся в забытьи, счастливчиком – обладателем самого сладкого – предутреннего сна.
А вот Сергей не только сегодня – всегда встает первым, как бы накануне не уставал.
Привык к этому еще в детской доме. Там с первого дня, еще мальчишкой усвоил, что лодыря и засоню непременно ждут неприятности. То – водой обольют шутники-обидчики, то – вынесут его вместе с кроватью в коридор под насмешки девчонок из соседних комнат.
Не изменил характеру «жаворонка» и потом, когда повзрослел и уже не боялся возможных обидчиков.
Тем более в армии. Где накачал на, вездесущем в каждой воинской части, гимнастическом турнике крепкие перекатывающиеся под кожей, литые как чугунные шары, мускулы.
Вроде бы мог смело «прихватывать» на подъемах десяток – другой лишних минут, коли никто не помешает.
Но нет. Обычно просыпается Сергей Калуга вот как сейчас – самым первым в подразделении.
Более того. В последнее время полюбились Сергею именно эти, юные мгновения утра, когда кажется, что нет никого вокруг и ты один как перст на всем белом свете.
Да и выгода налицо. Уже в том, что никто под руку не лезет, не мешает делать зарядку, не пристает со своими проблемами.
Был и еще один повод к раннему подъему. И в этом Сергей не стая бы признаваться никому, в том числе и самому себе.
…Все двадцать лет, насколько себя знает, почти не знает Калуга личной жизни. Все – проходит в коллективе, все сообща: детский дом, профтехучилище, потом вот – армия. Всегда у всех на виду.
О том же, что она непременно была – его собственная семья, даже верится ему с трудом. И все же отдельные воспоминания реальной прошлой и совершенно счастливой жизни еще теплятся в уголке души. До сих пор держатся на первых осмысленных детских впечатлениях.
Помнит Сергей, как вот так же по утрам будил его не истошный окрик дежурного, а деловитый посвист керогаза – на котором мама готовила завтрак. Потом вела сына в детский сад, а сама до