бушующим в душе, это как раз плюнуть. Домой я пришёл едва волоча ноги. Быстро принял душ, повалился в постель и забылся тяжёлым беспокойным сном.
Примерно в это же время вернулся со сборов Алекс. Он хорошо отдохнул, набрался сил. Морской воздух и крымское солнце пошли на пользу человеку-горе. Вытесанный из камня, загорелый исполин прыгал по дворовой баскетбольной площадке как кенгуру. Такой прыти и силы даже я, видавший Алекса в деле, давно не наблюдал.
– Не горюй, – рычал мой азартный друг, обходя меня под кольцом. – Найдёшь себе другую бабу, получше этой.
Мужская солидарность, холодный расчёт и даже некоторый цинизм в голосе Алекса заразили меня пофигизмом. Я быстро оттаял, засмеялся. Жизнь налилась красками, лёгкость, с которой парни меняют девчонок налево и направо, собирают урожай телефончиков, чтобы потом вызванивать их пачками, приглашая по две-три на свидание в течение дня, вся эта эйфория безнаказанного блудливого жора, по-другому и не скажешь, наполнила меня обещанием дольче вита.
Алекс тоже поделился историей любви. Оказалось, что в соседнем корпусе места, где их команда квартировалась на сборах, жили гимнастки-художницы. Так их называли за художественную гимнастику. Маленькие, гибкие, лёгкие и прыгучие бестии. Мишки Гамми, мышки – юркие и вертлявые на танцах. С одной из таких девочек-художниц наш герой и замутил небольшой курортный романчик. Чем всё закончилось, я так и не понял. Был ли там секс?
Алекс отвечал витиевато. Девушка, мол, слишком быстро уехала. Времени не хватило, чтобы насладиться жизнью сполна.
– Вот так всегда! – сокрушался я вслух, радовался в глубине души, чувствуя, что теперь нас с Алексом объединяет одно общее горе на двоих: любовь прерванная, не отвеченная, вырванная с корнем и растоптанная паршивыми жизненными обстоятельствами.
– Бабам нравится, когда за ними бегают, – баском ревел Алекс. – А ты не бегай, стой на месте. Она сама к тебе приползёт.
Он учил меня держать оборону под кольцом. Сравнение ситуаций заставило нас отложить мяч и взяться за живот. Мы вновь ржали как ненормальные, старые школьные друзья. Алекс учился с нами до пятого класса, потом ушёл в спортивную школу.
5
Женское сарафанное радио не имеет границ. Кто бы мог подумать, что моя мама возьмёт себе в голову неудачу, постигшую меня с Катей, раскрутит её до трагедии вселенского масштаба и сольёт врагу.
Во-первых, необходимо сказать два слова о моей родительнице. Если есть на свете человек, способный знать обо всех любовных развитиях, нутром чуять кто кого бросит, а кто за кем будет волочиться до гроба, то это моя мама. Взяв на себя такую активную жизненную позицию сводницы по сути, человека, всюду сующего свой нос по факту, моя мама неустанно следила за делами любовными своих сыновей.
Как продвигаются дела духовные, то есть на личном фронте, она знала лучше нас самих. Поэтому от её зоркого бдительно взора родительницы не могли ускользнуть вопиющие факта моей