однажды обманули, – едва слышно задумчиво произнесла она.
Я не стал вдаваться в расспросы, лишь хмыкнул легонько.
«Что ж, – думал я, – в нашем полку прибыло. Теперь понятно, почему она такая участливая до моих обстоятельств».
Вспыли наши короткие встречи ещё в былые времена, когда мой брат встречался с ней. Всё-таки люди знакомятся постепенно, нужно время, чтобы составить о человеке мнение. Олино мнение обо мне меня тайно радовало и пугало.
Всё случилось примерно так, как я себе это представлял. Если не считать того, что целоваться мы начали уже на общем балконе. Выйдя из лифта, мы решил по традиции заглянуть зачем-то на общий балкон. Полюбоваться микрорайоном, усеянным пьяными группами людей. Они валялись в снегу, играли в снежки, пускали фейерверки. Всё светилось и гремело, будто наступил апокалипсис.
Новогодняя вакханалия была в самом разгаре, когда я, приобняв Олю со спины, прильнул к ней всем телом, будто навис над ней. Мой приподнятый подбородок уткнулся ей в ухо. Она восприняла моё дружественное объятия по-своему. В действительности же я не желал ничего интимного. У меня и в планах не было её целовать. Такое бывает. Просто хочется по-дружески приобнять хорошо знакомую девушку, с которой весь вечер так хорошо общался, которая учила тебя танцевать на льду, которая сама прижималась и трогала тебя за руки, плечи, спину и шею весь вечер. То есть, в этом объятии со спины я нашёл для себя лишь дружеское чувство душевного соития.
«Мы вместе, мы – сила. Нам хорошо вместе, – хотел я сказать этим объятием. – Пускай нас никто не любит, но есть чувства гораздо важнее и слаще глупой любви. Дружба, например».
Кроме того, всеобщее праздничное настроение и алкоголь в разгулявшейся крови расслабили границы дозволенного. И Оля, и я явно не планировали и не строили планов друг на друга. Мы даже не планировали встретиться на улице! Так случайно получилось.
Она выкрутилась и прильнула к моим губам. Сладкий поцелуй мигом вскружил нам головы. Неловко улыбаясь, я перешёл к активным действиям. Недавний опыт с Катей показал, как правильно засовывать язык в рот девушке. Как вытягивать её губы, как ловить язычок.
Оля ошалела от французской страсти не меньше моего. Я зафыркал смешками, оторвавшись от губ. Она тоже. Обнимаясь, мы тёрлись носами и вновь находили губы. Что-то безмолвное вдруг взорвалось между нами и наполнило нас смыслом.
– Ты всё ещё хочешь зайти? – игриво спросил я.
Я попытался вложить в интонацию шуточную угрозу. Ведь теперь расклад был другой. Я ни капли не сомневался, что Оля улизнёт, я лишь вызовусь проводить её.
– А мне есть чего бояться? – она мигом встала в театральную позу.
Этого ей не занимать. Оля и ножку выставит вперёд как на подиуме и лицом не ударит в грязь в ответственный момент.
Мы опять захихикали.
– Только моей мамы. Но она уже спит, – ответил я.
– Тогда идём, – загадочным голосом произнесла Оля.
Такого