Пушкина, прозвучавшие в его голове с интонациями старательно декламирующего их школьника:
…Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей…
Ничего такого он, правда, пока не видел, но был уверен, что ему обязательно встретятся и следы, и их обладатели.
Кондратий двинулся по одной из аллей. Он последовал за своим проводником.
Углубившись в парк всего лишь на несколько метров, они оказались у небольшой лужайки, посреди которой он увидел молодого человека – красивого брюнета в темных брюках, летних туфлях и белой рубашке, поверх которой была одета кофта-безрукавка, вытканная разноцветными ромбами. Тот стоял на одном месте, монотонно раскачиваясь при этом. И можно было предположить, что он двигается в такт музыки, мелодия которой слышна лишь ему.
Заметив Кондратия, брюнет сразу оживился и направился к ним. Шел он несколько неуклюже, как бы вприпрыжку. Идти ровно и уверенно ему мешало все то же монотонное раскачивание всем телом, которое он мог остановить только в горизонтальном положении. Поэтому, как только он вставал с постели, оно сопровождало его всегда и везде.
– Что, Кондратий? – брюнет остановился в двух шагах от них. – К тебе родственники приехали? – оскалился он в ехидной улыбке. Было явно, что парень заметил сходство между ними и теперь хотел поддразнить Кондратия, чтобы немного поиздеваться над ним.
Видимо, привычный к таким выпадам брюнета, Кондратий, недолго думая, остановился и, копируя его пошатывания, цинично ответил, слегка кривляясь:
– Нет, Демо´н. Это Леня меня клонировал. На случай, если удавлюсь. Тогда его лечить будут.
Брюнет не ожидал такого ответа, недоуменно уставился на них, и даже его покачивания на пару секунд прекратились. Пока он подбирал слова для достойной реплики, они отошли довольно далеко, и кричать что-то им вслед было уже бессмысленно.
Кроме прозвища Демо´н, его еще называли «Мажор IV-го разряда». Такое определение возникло из-за того, что брюнет являлся породистым потомственным представителем местной элиты в ее четвертом поколении. Таких семей или кланов, как его, в стране остались единицы.
Заложил, так сказать, камень благополучия и при последнем царе поднялся «из грязи в князи» еще его прадед Федор. Баснословные богатства он буквально выкопал из земли – нашел золотоносную жилу в Сибири. Заработав себе приличное состояние, простолюдин Федор продал прииск за большущие деньги и поехал в столицу делать себе титул да приобретать вес в светском обществе.
Это ему удалось. Деньги и умение приспосабливаться сделали свое дело – Федор Ильич в мгновенье ока превратился в многоуважаемого и влиятельного Его Сиятельство графа.
После этого головокружительно стремительного взлета никакие исторические события и катаклизмы уже не могли не то что разрушить, а даже пошатнуть авторитет основанного Федором Ильичом клана.
Умение при любой власти оставаться на высоте и блистать в высшем обществе,