этот момент он понял, почему люди так бегают за героином, почему они лгут, воруют, предают друзей, унижаются – и все ради очередной дозы наркотика. Не все, но значительное большинство способно пожертвовать всем ради этого состояния. Он не оправдывал их. Он просто понял, почему героин управляет их жизнью.
Позже ему встречались люди, которые смеялись над наркоманами, презирали их и называли жалкими существами без силы воли. Еще позже некоторые из вчерашних ярых ненавистников героиновой наркомании сами успешно приседали на иглу и уже не считали зазорным опуститься на глубокое дно.
Это был лучший вечер в его жизни. В жизни прошлой, настоящей и будущей.
Через несколько дней ему захотелось вновь ощутить это неземное блаженство. Но странно, именно такой эйфории, как в первый раз, он не испытывал больше никогда. Он всячески стремился к этим божественным ощущениям, но тщетно.
Поэтому слова сестры «все как в первый раз» представляли амнезию в очень даже выгодном свете. Но в то же время он знал, что свой первый укол не забудет никогда, какая бы амнезия с ним не приключилась.
И Коля перестал думать об амнезии.
Оля, видимо, размышляла о том же, что и брат. Кондратий просто молчал. А он наслаждался своим присутствием в парке.
Через некоторое время Оля пришла к тем же выводам, что и брат, только вместо героина ключевое место в ее воспоминаниях занимал кокаин.
И Оля перестала думать об амнезии.
Она прервала молчание, обращаясь к брату и продолжая прерванный разговор, начатый ими до появления Кондратия и его нового соседа:
– О, как мучительно больно без мобильного телефона. Ты не находишь, брат? – ее голос звучал с наигранным театральным пафосом.
Еще совсем недавно Оля выразилась бы совершенно иначе, сказав «хреново» или употребив матерное слово. Но вот уже почти месяц прошел как она с братом находится на лечении. Естественно, что после бурной и активной светской жизни здесь им сразу же стало скучно просто до невменяемости. И чтобы хоть как-то развлечься и разнообразить свой новый быт, они устроили между собой игру. Суть ее заключалась в том, чтобы в ежедневных беседах избегать матерных слов и выражаться исключительно литературной речью. Играли, разумеется, на деньги. Поскольку папа хладнокровно изъял у них все денежные знаки и запретил свидания с матерью, то счета были пока виртуальными. Итоги подводили каждый вечер перед сном и записывали их в специальную тетрадь.
Сегодня Оля с незначительным отрывом выигрывала у Коли.
– Да, сестра, – в том же духе согласился с нею Коля. – Жизнь, – он на миг задумался, – зловонная фекалия. Денег нет. И еще более мучительно больно за бесцельно проколотые вены.
– Годы, – поправил он.
Колики посмотрели на него, ожидая дальнейших разъяснений.
– Годы, – повторил он и добавил: – «Жить нужно так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Островский Николай Алексеевич.
На Колю и Олю