И, кстати, с 23 по 26 – это целых четыре дня. Чем это ты занималась – у тебя не было времени написать письмо собственному мужу?
Ах, друг мой, это ВЫ и эти четыре дня заставляют меня с сожалением вспомнить о моем античном безразличии. Горе тому, кто заставит меня вновь к нему вернуться! Ему придется испытать на себе все те страдания и муки, которые испытываю я по причине убежденности и очевидности (которым и служит твой друг)! В Аду нет пыток, там нет ни Фурий, ни Змея! ВЫ! ВЫ! Ах, что же будет через неделю?
Душа моя грустна, сердце поет, а воображение просто пугает меня… Ты любишь меня менее сильно. Настанет день, и ты совсем разлюбишь меня.
Скажи мне тогда об этом. Уж этого-то я, по крайней мере, заслуживаю…
До свидания, жена, мука, счастье, надежда и смысл моей жизни, которую я люблю, которой боюсь, которая внушает мне нежные чувства, зовущие меня к природе, и порывы столь же яростные, как гром.
Тот день, когда ты произнесешь: “Я разлюбила тебя”, станет последним днем моей любви или моей жизни.
Было бы мое сердце достаточно подлым для того, чтобы любить безответно, я разорвал бы его зубами!
Жозефина! Жозефина!.. Не перестала ли ты любить меня?»
Последние строки писем свидетельствуют об идефиксе:
«Целую твои груди и ниже, гораздо ниже», – писал Бонапарт. Или еще: «Целую твой маленький черный лесок»…
Вот это уже совсем по-полевому и чуть-чуть кокетливо…
Получая эти взбалмошные послания, Жозефина хохотала:
– Бред какой-то! – говорила она.
А пока Бонапарт, возбужденный воспоминаниями о бурных ночах, проведенных с женой, ворочался на своей походной кровати, креолка предоставляла в пользование свое тело с шелковистой кожей любому молодому человеку, который ее об этом вежливо просил…
Глава 3
Из-за любви к Жозефине Бонапарт покрывает себя славой в Италии
Мужчина, позволяющий жене командовать, перестает быть самим собой и не походит на жену: он становится ничем.
В начале апреля 1798 года, объединив и возглавив шайки оборванных людей, составлявших войска Директории на юге страны, Бонапарт вступил в Италию и стал разрабатывать план нападения на австрийские войска.
Войска австрийского императора под командованием генерала Болье, усиленные пьемонтцами короля Сардинии, намеревались перейти через Апеннины, разгромить «оборванцев» с трехцветными кокардами и «без задержек» дойти до Лиона. Для того чтобы сдержать лавину из шестидесяти тысяч обстрелянных и хорошо оснащенных солдат, Бонапарт располагал всего лишь тридцатью восемью тысячами голодных и разутых французских солдат. Но своим обращением к солдатам Наполеон зажег их сердца, пообещав, что даст им возможность поживиться в захваченных городах:
«Солдаты! Вы раздеты и разуты, вы голодны, страна многое вам должна, но дать ничего не может. Ваше терпение и смелость, которые вы проявляете в этих скалах, достойны восхищения,