не принимал.
Маня от тоски и неизбывности этого ужаса, тихонько завыла. Случайно бросив взгляд на стол, она увидела клочок бумаги. там было нацарапано слабеющей рукой: «Маня, я в запое. Спасай!»
«Сдохни, сдохни, – молилась она, – сдохни, всех избавишь. И себя в первую очередь». Ей совсем не было страшно от своих пожеланий. Но, тем не менее, наша Маня ещё очень далека была от другой себя, которая родится только через пять долгих лет. Та, другая, новая Маня, будет думать совсем по-другому. Она просто не позволит никому другому больше навязывать ей условия и сценарий жизни. А пока… Она наблюдала эту деградацию своего муженька и знала, что это, безусловно, ей в назидание такая жизнь. Но ждать Маня умела.
Среди ночи она услышала скрип. Она встала с постели и тихо подошла к двери спальни. Скрип доносился из салона, точнее- с балкона. И это был довольно громкий звук.
Маня пошла туда и увидела такую картину: муж стоял на ручке кресла (это она так угрожающе скрипела) и, одной рукой опираясь о стену, другой пытался надеть на шею веревочную петлю. В полумраке Маня не очень рассмотрела веревку и вначале струхнула, но тут же сообразила включить свет. И вот тогда она, обозрев эту «трагическую» картину, расхохоталась.
Висельник-неудачник наконец-то, неловко повернувшись, сверзился вместе с ручкой от кресла, в руках его была зажата верёвка, похожая на те, которыми в бывшем СССР перевязывали почтовые посылки и бандероли. То есть, априори, повеситься на такой верёвке было невозможно. Непонятно было, куда он собирался цеплять другой конец веревки – гвоздей поблизости не наблюдалось. Может, на люминесцентную лампу? Но, учитывая качество креплений и вообще качество многих ремонтно- строительных работ на новой родине, можно было предположить, что трагедия с первой же минуты превратилась бы в фарс. Доброволец-самоубийца, в крайнем случае, мог бы стать инвалидом в результате падения на него лампы вместе с куском потолка. Но и это ещё большой вопрос…
Пьяным, как известно, везёт.
«Это уже „белочка“, надо срочно что-то делать», – поняла Маня.
В рекламных проспектах, которых множество выпускалось по всей стране, можно было найти что угодно. Маню интересовало только одно – выведение из запоя в предельно сжатые сроки. И она нашла. Разовая капельница стоила три с половиной тысячи шекелей. Никаких чеков, только наличка и только один платёж. Теперь у неё была зарплата, на счету лежали первые деньги, но вот-вот надо было платить за квартиру. А эта пьянь, понятное дело, за время своего философского занятия – познания жизни, лёжа на диване, лишилась работы.
За пару дней до того, как мужа оттуда выперли, он успел взять заказ на изготовление кухни у одного сабры. А теперь, вспомнив, позвонил и поинтересовался, не хочет ли тот получить свой заказ вне очереди и побыстрей. Тот обрадовался, и тогда наш «папа Карло» предложил свои услуги, но в обход мастерской, где он якобы до сих пор работает. Чего уж он наплел бедолаге-заказчику, учитывая полное