следовал выродок социалистического псевдоклассицизма, щедро украшенный монументальным порталом, помпезными колоннами и многочисленными барельефами, на которых чего только не было: и лавровые венки, и государственные символы, и обвивающие рюмку змеи, и скрещенные медицинские инструменты.
Этот эклектический триумвират завершала шестиэтажная коробка со стенами, щербатыми от осыпавшейся облицовочной плитки, с плоской крышей и ржавой пожарной лестницей – унылый памятник безвременья и застоя.
Каждое последующее здание объемом почти вдвое превосходило предыдущее, и их совместное созерцание наводило на грустную мысль о том, что по мере перехода от одной исторической эпохи к другой количество психов в нашей стране неуклонно возрастает.
– В каком корпусе это случилось? – принципиально избегая слова «убийство», спросил Донцов.
– Вон в том, самом последнем. – Шкурдюк пальцем указал на шестиэтажный параллелепипед. – Пятый этаж, третье окно слева.
Указанное окно ничем не отличалось от полусотни точно таких же окон-близнецов – голубенькие шторы, стандартная рама с облупившейся краской, простая, без всяких прибамбасов решётка.
Имелись, правда, и кое-какие индивидуальные особенности, которые не могли не заинтересовать Донцова: проходящая поблизости пожарная лестница и довольно широкий карниз, огибавший периметр здания как раз между четвёртым и пятым этажами.
Взобравшись вверх по лестнице (или спустившись по ней с крыши), можно было перелезть на карниз и по нему добраться до окна. Но это выглядело просто только в теории. Стену от лестницы отделяли полтора метра пустоты, а идя по карнизу, пришлось бы, как говорится, держаться за воздух.
На деле такой головокружительный трюк мог исполнить лишь опытный каскадер. Или циркач.
– Вам по проволоке не случалось ходить? – спросил Донцов у Шкурдюка.
– Никогда, – категорически заявил тот. – У меня даже на стремянке голова кружится. Вестибулярный аппарат пошаливает.
«По причине увлечения самогонным аппаратом», – хотел было пошутить Донцов, но сдержался.
Осматривать пожарную лестницу и карниз не имело никакого смысла. Если три дня назад там и были какие-нибудь следы, то ливший всё это время дождь давно их уничтожил. В наставлениях по криминалистике правильно сказано – место преступления желательно осматривать непосредственно после преступления.
– Почему у вас почти все форточки открыты? – Донцов присмотрелся к окнам клиники повнимательнее.
– Погода стоит теплая, а городская котельная жарит, как в самые лютые морозы. К батареям не притронуться. Вот пациенты форточки и открывают. Чтобы не задохнуться.
– Тем не менее один ваш пациент задохнулся. Правда, по совсем другой причине… Кстати, нужно установить, была ли в ту ночь открыта его форточка.
– Так это, наверное, отражено в протоколе, который ваши коллеги составили, – сказал Шкурдюк. – Они там целый час что-то писали.
– Вы