нечего». Интересно, это произойдет «до» или «после» пошлого обуха!? Вот тут точно черт голову сломит или уже сломал? Так зачем же пришел в театр зритель, по версии нашего неугомонного В.В.? «Зритель пришел не на актеров посмотреть. Не себя, культурно подкованного, показать. Он явился за невиданными ощущениями касательно конкретного предмета». Ах, как мне нравится это несравненное «касательно конкретного предмета»…
И снова перед глазами оживает подбитый легким ветерком, без царя в голове вертопрах Хлестаков, его пустота и «легкость в мыслях необыкновенная», как и несдержанность, хвастовство, стремление пустить пыль в глаза.
Почти в каждом абзаце статьи у меня вынужденная остановка, и не потому, что захватывает чужая логика или красота высказывания, новизна откровений, нет. Удивляешься невиданной и подзабытой хлестаковщине, пафосным фразам, и все ради напыщенной красоты слога, услышанных и подхваченных от кого-то пустых штампов. «Кто сказал, что драма чему-то учит? Вздор! Она обязана иррационально разворачивающейся панорамой действий завладеть зрителем… Пятиминутное чтение и бесконечное чувствование подлинника в инсценировке «Бочонка» превратилось в получасовое чтение и пятиминутное чувствование… Задатки к писательской революции? Единая демоническая мелодия на все случаи была уместна, и можно сказать, что это единственная грамотная задумка – с акцентом на монолитность темы, ее всеэпохальность…». И так далее, и так далее.
Из умозаключений В.В. следует, что драма не учит, но завладевает зрителем иррационально разворачивающейся панорамой действий. А стоит ли над этим задумываться, анализировать, тогда для чего все это неудобоваримое чтиво наворочено и опубликовано в газете и для кого? Только не для читателей, не для зрителей. А для кого такие хромые упражнения и словесная эквилибристика?
Хлестаковщина несет и заносит В.В. в его «всеэпохальных» оценках чужого коллективного труда. Современная хлестаковщина в ее самом ярком проявлении.
Автор нескромен, фразерствует поверхностно, но бойко: «Непозволительно много времени уделяется важности именно актера. И тут снова в «Бочонке» засушивает оазисы традиционная мораль. Донесем до Бочкова, что после заплетающегося языка Гришковца на «Дредноутах» и одних трусов во время «Одновременно» старые театральные постулаты стерты в пыль».
Вот так, вы отстаете, г-н режиссер, от времени в засушке оазисов, или как там по тексту.
По закону жанра накал в кульминации драмы нарастает, у В.В. проявились грозные нотки и прокурорские наклонности. И что же дальше: «Новаторской работы над сценарием не велось никакой, а это прямая обязанность режиссера. Чем же он занимался?»
Как режиссер посмел на одном рабочем месте занимать сразу два мягких кресла – быть одновременно художественным руководителем театра и актером?! Жаль, что в любительском театре самодеятельности актеры работают на одном творческом увлечении и голом энтузиазме, здесь финансами и не пахнет, а так можно было