с легкостью определил, что это не кто иной, как казачий атаман. Богушевич прицелился и плавно нажал на спуск. Хрустнуло колесо затвора, мушкет вздрогнул, из ствола и замка вырвались две светло-оранжевые вспышки, бахнул выстрел, обзор заволокло белым дымом. «Нет, далековато», – покачал головой подстароста и, отворачивая лицо от порохового дыма, опустил мушкет, возвращая его стрелку. В прошлый раз он с такого расстояния дважды выстрелил – в знаменосца и в казака с литаврами, но пули прошли мимо… «Хотя тогда ветер с моря дул почти штормовой», – смекнул Богушевич и вновь всмотрелся. Кажется, все-таки промазал… – Попали! Ей-богу, попали, пан подстароста! – радостно выкрикнул стрелок, поворачивая счастливое лицо к Богушевичу.
– Что? – Богушевич недоверчиво обернулся, осторожно выглянул из-за зубца стены.
– А ну, дай-ка мне подзорную трубу! – протянул он руку, дрожа от нетерпения.
Казачий атаман, кажется, продолжал сидеть в седле, но уже не размахивал саблей, а как-то согнувшись, припадая к шее коня медленно падал. – Верно! Попал, черт меня дери! – усмехнулся Богушевич, весело оборачиваясь на ратников, стоящих за его спиной, и возвращая подзорную трубу. – Но не сильно. Подранил слегка, вроде.
Со стены продолжали палить пушки, тюфяки и мушкеты быховцев по вновь бегущим к стенам казакам с приставными лестницами. Атака захлебнулась. Уволакивая раненых и убитых товарищей, казаки вновь отступали.
В это время Золотаренко, а именно в него целился быховский командир гарнизона, еще несколько мгновений назад орущий своим казакам: «Вперед, хлопцы! Возьмите крепость! Всех под меч! Никого не жалейте! Помните о павших товарищах!», с перекошенным от боли лицом, выронив саблю, медленно вываливался из седла на протянутые руки двух казаков. Рука атамана, липкая от крови, сжимала окровавленное бедро – кровь из раны била фонтаном. Уже оказавшись на земле и наступив ногой на каменистую почву, Золотаренко вновь громко вскрикнул и потерял сознание, обвиснув вялой куклой на руках казаков. – Носилки! Носилки! – кричали казаки. – Атамана ранило! Позовите галдовника*! Кровь свищет как из фонтана!
– Да вроде и не слабо я его подранил, – пробурчал Богушевич, прикладывая ладонь козырьком к глазам, видя, что подстреленного им казака на носилках уносят прочь.
– Никак самого Золотаренко, – усмехнувшись, пошутил кто-то, сам не зная, что прав. – Вот так и стреляй! – крикнул Богушевич «нарезным» мушкетерам. – По командирам да по знаменосцам и сигнальщикам. Сегодня, слава Нептуну, ветра сильного нет.
Константин Богушевич еще не знал, что смертельно ранил самого Ивана Золотаренко, раздробив ему кость бедра. Эта рана окажется роковой для жаждущего крови атамана. Еще немного, и наказны гетман умрет от заражения крови, и повезут его овеянное славой и залитое кровью тело хоронить в Корсунь.
Армия Алексея Трубецкого все лето 1655 года действовала самостоятельно. Трубецкой успел побывать под стенами