есть? – опешила Ирочка.
– Ну… ты в брюках, – пояснил он и отвел взгляд. – Они же ратуют за равные права женщин и мужчин, как-то так…
– Феминистка, может? – спросила она и положила ему еще пирога.
– Да я в этих течениях ничего не понимаю, – с досадой ответил он и с наслаждением отпил еще чаю. – Как светло у вас!
– Да какое светло, напряжения нет, наверно, опять кто-то обогреватель включил, – сердито сказала Ирочка и, развернувшись, стукнула по клавише ноутбука, благо теснота комнаты позволяла такие маневры. – А, жив, и на том спасибо…
Судя по глазам Павла, такой техники он не видел никогда. Впрочем, когда до него сквозь сытую одурь дошло, что в люстре горит не свеча, что это не керосиновый фонарь… Словом, он живо очнулся и посмотрел вокруг повнимательнее. И явно подавил желание выпрыгнуть в окно.
– Где… где мы? – спросил он. – Вообще я ничего не понимаю, все так странно. Я ведь думал, мне конец. А тут ты выходишь и ведешь за собой, как в рай. Может, я правда умер? Хотя я никогда в ничего такое не верил. Я атеист.
– Скажешь тоже, – фыркнула Ирочка. – Я просто девушка, просто студентка, самая обычная. Хочу стать врачом. Вышла на улицу – а она как чужая, все какое-то не такое… Тут ты бежишь. Ну что было с тобой делать, не бросать же!
Они смущенно посмотрели друг на друга. Объяснения вышли путаными, да ничего, по сути, и не объясняли, но пока этого было достаточно.
– Надо тебе устроить постель, – сказала Ирочка деловым голосом и озабоченно подумала, что постель правда надо, только вот где. Лишнее одеяло и подушка найдутся, не вопрос…
Павел посмотрел на шкаф, словно прикидывая, не уйти ли, но промолчал.
– Нечего тебе там делать, вдруг у дверей эти караулят, с ружьями, – строго сказала Ирочка. – Сейчас организуем тебе помыться…
Она засуетилась и заразила суетой Павла. Осторожно прокралась на кухню, подожгла колонку, потом с предосторожностями провела Павла в ванную, сунув ему чистое полотенце и свой махровый халат с покемонами и объяснив, как пользоваться колонкой. Сама же нервно грызла ногти, боясь, что кого-то из соседок нелегкая вынесет в это время, придется объяснять присутствие мужчины, словом, воображала сплошные неприятности. Но все обошлось. Павел, чистый, с мокрыми волосами, причесанными на пробор, побритый (Ирочка сунула ему одноразовую бритву из пакетика) был еще красивее, но было видно, что он буквально валится с ног. Он упал, где она ему постелила, и уснул, едва коснувшись подушки. Она еще немного посмотрела на него и тоже улеглась. Но ей-то как раз не спалось. Бурная жизнь авантюристки, как оказалось, была не по ней.
Правда, сказался стресс, и, раздумывая, как это ее угораздило ввязаться в такую авантюру, Ирочка уснула.
Проснулась она, когда ее осторожно потрясли за плечо. Она открыла глаза и чуть было не завизжала, увидев незнакомого мужчину, но тот зажал ей рот ладонью. Тут Ирочка вспомнила вчерашние события, поняла, что это был не сон, и выдохнула с облегчением. Ну, что значит облегчением… Этого парня надо было, во-первых, накормить, во-вторых, куда-то девать. Например, выпроводить