На ярком солнце тени казались лужицами разлитой смолы. Лязгнула дверь командирской кабины, и Жаб, держась за поручень, замер на подножке.
– Ассалям алейкум! – поздоровался он.
– Алейкум ассалям, – хмуро ответил заправщик.
Привод пулемета подвывал, стволы шевелились, словно живые, держа под прицелом двоих вооруженных арабов. Взводный принялся быстро говорить по-арабски. Заправщик кивнул и потянул от колонки шланг со штуцером. Я старался не упускать командира из поля зрения, а Пас из-под панамы зыркал по сторонам.
– Не расслабляйтесь, – раздался в наушниках голос Рипли. – Подобные заправки существуют здесь в основном в качестве ловушек для путешественников. Особенно следите за домами, оттуда можно пустить ракету. Амфибия охотников, даже подбитая, стоит не меньше, чем средний городишко в этих краях.
В подтверждение ее слов за бетонкой я заметил остов шестиместного гусеничного «Круизера». С машины сняли все, что было можно. О судьбе пассажиров думать не хотелось, поскольку если их и не расстреляли на месте, то им пришлось проделать путь до города пешим ходом.
– Здесь что, нет полиции? – спросил Пас в микрофон.
– Есть, – ответила начальница. – В городах. А на периферии почти все живут по шариатским законам.
– Барракуда! – снова подал голос Пас.
Я повернулся и увидел десятерых всадников на верблюдах, скачущих по краю бетонки.
– Рипли! – сказал я в микрофон. – У нас нет еще одного пулемета? Сзади десять всадников, трое с ракетными ружьями.
– Огурец! – вышла в эфир начальница. – Со стороны севера опасная цель.
– Принял.
Разверзлась правая полость амфибии, и второй пулемет выскочил из нее, словно чертик из табакерки. Всадников такая расстановка сил не устроила, они придержали верблюдов, оставаясь на значительном удалении. Один поднес к глазам маломощный бинокль. Колонка урчала возле борта, заполняя баки амфибии водородом и кислородом.
– Кхаласс! – выкрикнул Жаб.
Араб послушно остановил колонку. Меня интересовало, станет взводный платить за топливо или нет. Несмотря на прикрытие скорострельных «КСП-45», я тяготился численным превосходством противника. К тому же мы могли видеть не всех. Да и ракетные ружья в умелых руках могли составить неплохой противовес пулеметам. Не сказать, что я струсил, но начинать стычку из-за неоплаченного водорода казалось мне опрометчивым. К моему облегчению, Жаб протянул заправщику деньги. Тот благодарно кивнул и сказал:
– Шукран. Фи аман Алла.
Кажется, это обозначало «езжайте с Богом». Но я испугался, только теперь поняв, что все мы были на волосок от кровопролитной стычки. Я, или Пас, или кто-то другой из команды могли быть ранены или убиты на чужой земле, и я даже не знал, по какому обычаю нас похоронили бы. Несмотря на жгучий зной, у меня мороз пробежал по коже. Лицо Паса скрывала тень от панамы, так что непонятно было, о чем он думает. Но лично меня ужаснуло, как Жаб мог углубиться во враждебную территорию такими малыми силами,