давай, дружок, еще немного, – мысленно подгонял он неторопливого селезня».
И вот уже три красавца почти слились воедино. Никифор медленно положил палец на спусковой крючок, готовясь выстрелить. Но тут краем глаза он увидел какое-то движение на берегу озера, недалеко от него. Палец замер на крючке. Ластинин невольно отвел взгляд от стаи птиц и увидел на другом конце мыса силуэт женщины. Он попытался распознать, кого это занесло в такое время сюда, но не смог. Солнце только вышло из-за леса и слепило прямо глаза.
Вдруг птицы с шумом поднялись с поверхности воды. От неожиданности он чуть было не выстрелил. «Эх, черт! – выругался он, глядя, как добыча взвивалась над озером. – Ну, принесла же тебя нелегкая, – и про себя добавил несколько крепких словечек в адрес незнакомки».
Никифор отложил ружье, и уже хотел было крикнуть ей, мол, чего ты тут делаешь в такое время. Благо до нее было не так и далеко. Но сдержался. В конце концов, она-то тут причем. Он же сам отвлекся на нее и не выстрелил во время. Ластинин еще какое-то время наблюдал за несколько странным поведением незнакомой женщины. «Что она там копошится. Бродит туда-сюда. Потеряла что ли чего? – размышлял Никифор. – Да, и кто ж такая-то? Подожду немного. Уйдет, так, может, схожу, посмотрю».
Часть вторая
1916 год
Открыв глаза, Серафима прямо перед собой увидела изрезанный глубокими трещинами потолок. Она сделал попытку поднять голову и осмотреться, но сильная боль пронзила всё тело. Серафима едва не потеряла сознание. «Что со мной? Где я? – прошептала она, пытаясь приподняться, но боль во всём теле заставила ее отказаться от предпринятой попытки».
– Ты лежи, голубушка! – услышала Плетнева незнакомый голос, по-видимому, принадлежащий уже не молодой женщине. – Сестра! Плетнева очнулась, – прозвучал все тот же голос, но уже намного громче.
– Что со мной? Где я? – спросила Плетнева.
– А ты не помнишь? Ничего не помнишь? – в свою очередь поинтересовалась она. – Ты лежи тихонько, сейчас придет сестра-то. Неужто не помнишь ничего?
– Не помню, – проговорила Серафима, сделав очередную безуспешную попытку приподняться.
Но от внезапной сильной боли в ноге она рухнула на спину и прикрыла глаза.
– Ну, что, оклемалась? – услышала она другой голос.
Серафима приоткрыла глаза и увидела лицо молодой женщины в белой косынке.
– Ну, вот и славненько, голубушка. Теперь, значит, жить будем, – медсестра улыбнулась и слегка коснулась лба Серафимы. – Сейчас укольчик сделаю, и поспишь еще. В больнице ты, голубушка. Лазаретом тут кличут ее. Крепко тебе досталось. Ну, ничего, главное жива, а то многим вот не повезло, – она поправила косынку и отошла в сторону.
Серафима, плохо понимая смысл ее слов, спросила:
– Что, значит, не повезло? Кому не повезло?
Перед ней снова возникло некрасивое, с рыжими веснушками