стратегии. В рамках «реставрационной» стратегии написаны две работы («Сила и бессилие соблазна» (1991), «Страсть к разрывам» (1992)), опубликованные в «Новом мире». В них история мыслится как процесс, в котором в сложных отношениях находятся век минувший и нынешний, переживание разрыва между ними – особенность сознания современного человека, источник душевного дискомфорта и тех отклонений, которые фиксирует А. Немзер. Речь идет о сформированной прошлой эпохой нужде в идеологии и идеологах, мифах, идеологической интерпретации мира/текста226. Эта черта исследуется и как ментальная, и как интерпретационная (в смысле вычитывания смыслов227), свойственная советскому читателю на протяжении всего ХХ века. По контрасту с идеологическим критик выстраивает собственный анализ произведений Кормера, Бородина, рассматривает ту или иную идею, точку зрения в отношении к ее носителю, критика интересует личная мотивировка идеи, проблема соотношения и взаимовлияния идеи и судьбы. В отличие от В. Потапова, А. Немзер не смотрит на авторов как на создателей идеологии, а на текст как на ее носителя. Подход к интерпретации – личностно ориентированный – декларируется самим критиком в качестве не только выбранного, но и объективного, единственно возможного в ситуации активного созидания новых мифов228.
В статье «Страсть к разрывам» А. Немзера интересуют не только внутренние противоречия концепций оппонентов, но сами механизмы проявления нового мифа. Критик обращается к логике суждений А. Латыниной, Л. Аннинского, М. Эпштейна, ему интересны общие законы существования новейшей мифологии, методологические принципы ее возникновения и функционирования. От содержательного уровня концепций оппонентов А. Немзер переходит, таким образом, к осмыслению типов мышления, к стратегиям. Наличие мифов и легкость их восприятия современником, по мнению критика, – результат той пустоты, которая явилась следствием разрушения советских идеологических мифов, разрыва между минувшим и настоящим веком.
В аналитически ориентированной работе 1993 года («Двойной портрет на фоне заката»229) категория времени, истории мыслится иначе. Теперь А. Немзер отталкивается от текста, в котором отразилось мироощущение, ощущение времени конкретного автора (Т. Кибирова, А. Слаповского). «История» мыслится как синоним реальности современника, противопоставленной пространству мифов, в котором долгое время существовал советский человек230. Разрыв с историей теперь сопряжен с такими угадываемыми Немзером ощущениями, как тревога и чувство вины, конца – категориями экзистенциальными. В статье 1998 года («В каком году – рассчитывай…») они станут преобладающими. Если в 1993 история как настоящее бытие мыслилась в качестве временно потерянной нормы, возвращение к которой жизненно важно, то в 1998 ее существование мыслится относительным231. Важно, что из потока литературы А. Немзером вычленяются тексты, общий