с малосольными огурцами, который пришлось упаковать в другой пакет, чтобы не протекли, – в общей сложности девятьсот девяносто пять рублей. У одной из двух касс никого не было. Оля выложила продукты, встретилась взглядом с кассиршей. Это была девушка-мигрантка. Она вежливо поздоровалась, а узкие глаза под припухлыми веками смотрели настороженно и недобро. И лицо кассирши – широкое, тяжелое, с отеками – показалось Оле настолько отталкивающим, что она отвела взгляд и постаралась больше на нее не смотреть. Протянула ей пятитысячную купюру, взяла сдачу, как всегда, не глядя. Отнесла сумку на ближайший стол, сунула деньги в карман сумки, который использовала вместо кошелька, и отнесла на стол. Там повозилась еще с протекающими огурцами, уложила их еще в один пакет. Взглянула на часы, побежала домой.
Когда выложила продукты в холодильник, позвонил курьер, сказал, что вечером не успевает, приедет рано утром. Оля достала из кармана сумки деньги, чтобы положить на видное место три тысячи, и с удивлением уставилась на две тысячные бумажки. Больше ничего в кармане не было. Нельзя сказать, что подобная ситуация случилась с Олей впервые. Любой, кто пренебрегает проверкой и пересчетом денег, знает, как это потом бывает. Обычно Оле легче махнуть рукой. Все равно обвинят ее: считайте деньги, не отходя от кассы, а где вы были потом, и все такое. Противные, унизительные ситуации, легче заплатить за свою ошибку. Но сейчас… Сумма долга, список необходимых трат, капли планируемого дохода… Нет, нужно вернуться.
На пороге магазина Оля растерялась. Она забыла, в какой кассе была. Впрочем, их всего две. За одной сидела женщина-менеджер, снимала кассу. За другой девушка-мигрантка. Оля сначала смотрела на нее с удивлением: то ли ей показалось, что она выглядит иначе, то ли это не она. Но другой нет. У кассирши было маленькое личико с огромными круглыми черными глазами. Оля все же обратилась к ней.
– Я была у вас только что. Дала пять тысяч. Вы неправильно посчитали и дали сдачу на две тысячи меньше.
Девушка посмотрела на нее удивленно:
– Я вас не обслуживала.
Пока Оля что-то пыталась объяснить, появилась вторая кассирша. Та самая. Оля почти с радостью узнавала крупное, одутловатое лицо, колючий взгляд узких глаз. Но не успела даже рот открыть. Эта девушка сказала непримиримо:
– Я вас сегодня не видела.
Как Оля вынесла долгие минуты тягостного, унизительного испытания, она и сама не знала. Убежать хотелось с первой минуты. Да, нашлись зеваки среди покупателей, и они все вместе с кассиршами и менеджером учили Олю, как и где считают деньги, и объясняли, кем является тот, кто поступает иначе. Вывод коллектива был один: тот, кто зарабатывает, тот дорожит. Но Оля дотерпела до вердикта менеджера: «Лишних денег на обеих кассах нет». И почти с облегчением направилась к выходу. Она с трудом сдерживала слезы. И негромко произнесла, почти прошептала от порога: «В кассе нет, но мы ничего не знаем о карманах».
А на улице ее вдруг сильно схватила за рукав незнакомая женщина.