ночью в санчасти зек умер. Полушкин – из петухов. Я хотел тебе… а тут Серёга «умираю, спасите…», мозги, в общем, закомпостировал…
– Так ты уже вскрывать пришёл? – посмотрел Тарасов на Мирзу. – А что, наш доктор Кох не хочет?
– Он лечил от перитонита. Там что-то не совсем понятное. Ран на теле нет. В общем, как говорится, «что б не было базаров на пересылках», вскрывать нужно мне. Пишите быстро постановление на вскрытие, я тороплюсь. Мне ещё сегодня в Ново-Быково надо. Или давайте, я начну, а постановление принесёте в морг, как напишите.
– Подожди, Мирза. Тут к тебе один вопрос по специальности срочный. – Тарасов вынул из холодильника начатую бутылку со спиртом. – Можешь определить, нормальный спирт или нет?
– А что тут определять… дай стакан.
Мирза плеснул немного спирта в стакан, понюхал его. Затем отпил, подержал немного во рту, как бы прислушиваясь к своим ощущениям, задержал дыхание, налил в стакан из графина воды, запил, выдохнул:
– Обычный спирт. У нас в аптеке такой же. Пишите постановление, я пойду, начну. Вопросы обычные?
– Ну да, – Тарасов порылся в столе, нашёл нужный бланк. – Когда и отчего наступила смерть Полушкина? Не является ли смерть насильственной?
Когда Мирза вышел, Тарасов позвонил в санчасть, уточнил у врача колонии майора Коха обстоятельства смерти Полушкина. С каким диагнозом тот поступил на лечение, сколько дней пробыл в стационаре, чем лечили. Положил трубку и удивлённо заметил Борткевичу:
– Доктор по ходу в недоумении. Не ожидал, что зек помрёт. Молод ещё, говорит, двадцать восемь лет всего.
Проблема для сотрудников оперативного отдела заключалась в том, что, в отличие от вольных, к умершим зекам государство относилось более внимательно. По каждому такому случаю обязательно проводилось дознание, собирались материалы, как и по уголовному делу. Проводилось судебно- медицинское исследование трупа. Выносилось постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Если, конечно, в процессе не выявлялся какой-нибудь криминал. Короче у оперативников, и без того заваленных работой, появлялись дополнительные головные боли.
Но в этой бочке дёгтя была одна большая ложка мёда. Для дезинфекции инструмента, что использовался при вскрытии, по закону полагалось четыреста грамм спирта. Основанием для получения спирта в аптеке являлась копия постановления, которое сейчас и выписывал Тарасов. Спирт по традиции выдавался оперативникам и вечером «уничтожался» совместно с врачом, проводившим вскрытие. А инструмент дезинфецировал медбрат, помогавший при вскрытии, старинным народным способом – бензином.
Поэтому Тарасов очень удивился в начале оперской деятельности радостному оживлению опытных коллег – «У нас жмурик в санчасти!»
Выписав постановление, Тарасов взял копию свежерождённого документа и направился в морг.
Мирза встретил его радостным возгласом:
– Как раз вовремя! Я уже хотел за тобой посылать. Вот