заставить их это делать, хотя должна была. Мужчина понимал, что погорячился в свое время, что без друга никак не справляется с этим сложным ритуалом, что его собственных познаний в области биологии, биофизики, даже метафизики тут явно недостаточно. Разумеется, признаться в этом своим покровителям он никак не мог, поскольку даже самому запущенному воспитаннику спецшколы для умственно отсталых детей было бы ясно, что его просто уберут и зачистят лабораторию – хотя бы просто чтобы насолить Султанову и его компании, по принципу «так не достанься же ты никому». С другой стороны, если бы Султанов узнал о том, что Артур продался их злейшим конкурентам и идейным противникам, наверное, сам, лично его закопал бы. Очень сложно было скрывать от него все это время, что сын его приятеля сейчас находится в этом странном двояком состоянии одновременно существующих независимо друг от друга головы и тела. Артур понимал, что долго выдерживать это положение не сможет, что нужно поскорее разобраться с формулой и начать создавать солдат на потоке, но до сих пор все никак не мог понять, как именно нужно изменить формулу, чтобы добиться желаемого результата.
Наверное, на это вопрос мог бы ответить Самад, один из первых, на ком Винс опробовал эту методику, но голова его находилась в каком-то до сих пор не обнаруженном месте, а «тело», которое все-таки удалось найти и вернуть на базу, чтобы было под рукой и не натворило чего-нибудь, ничего вразумительного сказать не могло – на то оно было и тело.
– Ну ты хоть что-нибудь помнишь из своих выкладок? – в который раз спрашивал Артур, едва сохраняя свое хваленое самообладание. – Схемы, формулы – хоть какую-то малость?
– Ничего я не помню, – сверкая зубами в улыбке, отвечал возвращенец. – Из того, о чем ты меня спрашиваешь, – ничего. Помню, как скакать на лошади. Еще помню, как кинжал для тебя, сволочи, делал. Помню красивых студенток из своего последнего класса – хоть и дурочки были почти все, но на лекции ко мне ходили регулярно, ни одной не пропустили.
Артур морщился. Возвращенец не был похож на того Самада, которого он знал все эти долгие годы и которого по-своему любил. Это был кто-то другой. То ли все-таки Самад, но «недоделанный», то ли с чьими-то чужими мозгами, то ли вообще абсолютно другая личность. Артур не мог разобраться во всех тонкостях, такие вопросы как раз находились в ведении друга, но где он был теперь, этот друг? Где эта чертова голова? Он перерыл городишко, в котором они нашли себе приют, но обнаружить ее не смог. Что делать-то? Оставалась еще девчонка, та самая, единственная, которая видела ее. Точно видела, подробности были слишком реалистичными, придумать такого она не могла. Сколько ее не трясли Лёхины люди, ничего добиться не удалось. Скорее всего, она действительно была ни при чем, но ведь никто больше ничего не знал. Что оставалось? А если спросить о девушке этого недоСамада? Вдруг она видела не только голову, но и тело? А тело,