б…! – было слышно, что Худных борется с эмоциями и собирается с мыслями. – В общем, так. Картина по гнусу у нас безшансовая. Город не удержим. Гнус уже выбил стрелковым всех поисковых роботов из тех, кто был в пределах досягаемости, еще и пару боевых успел зацепить. Как скоро он сюда прискачет, неизвестно, но если регулярка гражданских в полмиллиона еле утоптала, боеприпасы в каждый метр земли уложила, то тут несколько миллионов, да еще и бывшие военные. Короче, через несколько часов начнется эвакуация Москвы. Дока давайте на реабилитацию. В Бурденко его нельзя, бесполезно, тащите в Зону. Там безопаснее, да еще и свои помогут. Я остаюсь на рабочем, кнопки нажимать и за событиями следить, – он выдохнул. – Черт, такие планы были…
– Шеф? – подал голос Яков.
– Что? – спросила он.
– Свои – это кто?
– Свои – это Свобода и эти самые… воскресшие. Они, видишь, и вне Зоны вставать могут, – ответил шеф.
– С этим что делать? – спросил Сагитай, переведя камеру телефона на лежащее на полу тело.
– Вызову медицину, пусть забирают. Хотя… разберемся. Еще по медицине. У него принимает коды от сейфа. Замок электронный, управляется со стороны. Код я сейчас сгенерирую, вышлю, открою один ящик. Заберите оттуда «пузыри», вам пригодятся, фон на той стороне повышается постоянно. Черт… – шеф с досадой вздохнул, – не задерживайтесь. Сейчас такие сказки на ночь беспилотники показывают, что спать некогда и не получится. Еще вопросы?
– Шеф, а он того… в себя придет? – спросил Яков, имея в виду Трофима.
Сагитай перевел камеру на уже выпрямившегося зомби, по-прежнему держащего статуэтку химеры в руке.
– Придет… – в голосе голубоглазого послышалось облегчение. Смотреть на прямо стоящего ученого было проще. – Они там у себя в Зоне уже почти как живые. С непривычки и не различишь. Кормить его надо регулярно, особенно первое время.
На фоне послышался звонок второго телефона шефа.
– Ладно, бойцы… – голос его был непривычно теплым и человеческим, даже как будто непохожим на привычный деловой, иногда с издевкой тон, – все под одним Богом ходим. Даст – встретимся по эту сторону. Все, отбой.
Трубка щелкнула и замолкла. На несколько секунд воцарилась тишина. Бойцы соображали, что теперь делать.
– Покормить, – выдохнул Яков.
Он перешагнул лежащее на полу тело и подошел к холодильнику. Достал оттуда хлеб, сыр, колбасу, конфеты.
– Док вроде ходячих колбасой не кормил, – сказал Сагитай.
– Думаешь? – усомнился Яков. – Ладно…
Он отрезал кусок хлеба и сверху положил толстоватый кусок сыра.
– На, Док, угощайся… Только колбасы тебе не положил.
Трофим одними глазами, подернутыми серой пеленой смерти, следил за движениями. Увидев бутерброд, он протянул руку, сграбастал его плохо гнущимися пальцами левой руки и засунул в рот. Легкий звук, похожий на стон, вырвался из его открытого рта. Часть бутерброда посыпалась на пол, другая, безжалостно зажатая в руке, была изломана, но очень скоро также последовала в рот. Бойцы зачаровано