себе настоящее, да и специалисты из Куантико его знают.
– И что он им сказал? Почему отстранил?
– Он со мной не делился, шериф. Для Хендриксона я всего лишь сельский коп. Дом заперт. Ключ он взял. Если вы думаете, что нам надо посмотреть, придется взламывать дверь. Или найти незапертое окно.
– Кора прятала ключ на тот случай, если выйдет во двор, а дверь захлопнется.
Он поднял метлу с длинной ручкой, стоявшую у стены, и соскреб снег с ботинок.
– Они там уже наследили, сэр.
– Не стоит добавлять, Робби.
Роб Стассен тоже воспользовался метлой, а Лютер тем временем нашел ключ на косяке над дверью, отпер замок и включил свет.
На кухне – полный разгром. Растаявший снег на линолеуме. Неполные грязные отпечатки подошв, частично перекрывающиеся: что-то вроде старой карикатуры, высмеивающей абстракционистов. Дверцы шкафов распахнуты. Содержимое мусорного ведра вывернуто на пол, изучено и оставлено в таком виде.
На столе, на дверце холодильника, на шкафах – черный дактилоскопический порошок. Они искали отпечатки, не принадлежащие Коре, на тот случай, если у нее были сообщники. Чтобы не оставлять следов собственных пальцев, криминалисты работали в нитриловых перчатках, которые побросали на пол или оставили на столах.
– Это похоже на работу ФБР, как ты ее себе представляешь?
– Да они просто разорили место преступления, шериф. В кино ФБР не так работает.
– Может, они уже давно так не работают. Они собирали улики или уничтожали их?
– Господи Исусе, что я слышу?
Лютер остановился у стола и посмотрел на толстую тетрадь на спирали, оставленную открытой.
– Это тетрадь Коры. Ни у одного известного мне человека нет даже наполовину такого аккуратного почерка, как у нее.
– Точно лист из принтера, – заметил Роб.
Для этой записи Кора использовала только лицевую сторону листа, а оборотную оставила чистой. Справа вверху она написала: «Иногда по ночам, иногда по ночам, иногда по ночам…» – словно сидела в отрешенном состоянии и ее мозг заело, как иглу на пластинке старинного патефона. Эти три слова заполняли все строки.
Лютер перевернул страницу, потом вторую, третью, четвертую, пятую – одно и то же. Наконец он дошел до места, где Кора продолжила мысль, которую изо всех сил пыталась выразить: «Иногда по ночам я просыпаюсь, я просыпаюсь, я просыпаюсь…»
На шести страницах стояли только последние четыре слова, повторявшиеся с пугающей регулярностью. Новые слова Лютер обнаружил лишь через восемь страниц. Роб Стассен, стоявший рядом с ним, проговорил:
– У меня кровь стынет в жилах.
25
Сумерки быстро сгущались в сером небе, темные тучи истратили весь свой запас фейерверков, хмурая гроза затопила мраком долину Сан-Фернандо. Джейн, преследуемая вооруженным охранником, бежала, разбрызгивая воду, по неглубокой впадине в центре проулка, где поток нес мусор. Она промчалась мимо мусорного бачка у стальной двери с табличкой: «РЕСТОРАН ВАЛЕНТИНО / ДОСТАВКА», поискала глазами