упавшего, и Элли снова кричит. Джеймс толком не слышит, что именно, но ему удается разобрать слова вроде «ненормальная», «несуразная» и «несчастливая».
12
Здесь жила Глэдис Ормерод
Глэдис Ормерод вовсе не глупа. Она понимает, что с ней происходит. Понимает, что на самом деле все это болезнь – какое-то нарушение в ее мозге, а не просто приступы забывчивости или рассеянности. Иногда ей так даже легче – знать, что все дело в болезни и она ничего не могла сделать, чтобы этого избежать. Иногда Глэдис тешит себя надеждой, что в конце концов для ее недуга найдут лекарство. Правда, до сих пор не умеют толком лечить даже простуду. На своем ноутбуке она часто ищет в Интернете информацию об этой болезни и читает все о белках и каких-то клубках и бляшках. Клубки – это звучит не так уж и страшно, Глэдис вспоминаются при этом спутанные волосы, которые мама в детстве с остервенением ей расчесывала. Именно это происходит теперь в ее голове – все стало каким-то спутанным. Глэдис представляет себе, что у здорового человека в мозгу тянутся прямые линии – начиная с момента рождения и до смерти – и более ранние воспоминания остаются где-то вдали, как рельсы железной дороги. А у таких, как Глэдис, эти линии перекручиваются и запутываются, завязываются узлами. Случай сорокалетней давности может сверкать, как новый пенс, а что-то, произошедшее этим утром, кажется далеким и смутным. Бляшки – это как будто синие памятные таблички, которые устанавливают на домах известных людей. Здесь жили умственные способности Глэдис Ормерод, 1946–2015.
Именно тогда она окончательно осознала свою болезнь. В 2015-м. Всего два года назад. Вероятно, эта напасть начала потихоньку подкрадываться к ней еще раньше, как киношный злодей, в черном плаще и с усами, которые он крутит своими длинными тонкими пальцами. Некоторое время болезнь сидела тихо, пока однажды не набросилась на нее – и Глэдис уже не могла вспомнить, что ела на завтрак, даже если как раз после него мыла посуду. Она знает, что дальше будет только хуже. В некотором смысле ей даже хочется, чтобы наступило время, когда она сможет жить полностью в своих старых воспоминаниях, до самого конца. Она, Глэдис Ормерод, никогда не была особо религиозной, ничего подобного, хотя мама всегда тянула ее в церковь по утрам в воскресенье, когда она была маленькой. Однако в последнее время, следует признать, Глэдис стала как будто перестраховываться… тихонько упрекать людей, когда они богохульствуют, и все такое. Так оно спокойнее. Иногда она размышляет о том, не это ли и есть рай – жить погруженным в свои воспоминания, только хорошие, только самые дорогие. Именно там сейчас Билл, а не в холодной, грязной могиле на кладбище Уигана. Он живет в ее воспоминаниях. Он живет там, дожидаясь ее.
Однако Глэдис знает, что она не может уйти – по крайней мере, сейчас. До тех пор пока Даррен не вернется домой. Она дала ему слово, что позаботится о детях, Элли и Джеймсе, пока он не освободится. Какой же он все-таки дурень, угораздило его так вляпаться. И такое несчастье с Джули. Да, а ведь некоторые говорили, что они не протянут долго вместе. Ее Даррен был ужасным мечтателем, а Джули всегда стояла обеими ногами на земле. Хотя как там говорят? Противоположности