многие миссии тогда заключались в том, чтобы выявлять сепаратистов или заговорщиков. И на этот раз – выявить всех участников, собрать доказательства. Нетипичное задание для меня, не очень приятное. Но я взялся за него с энтузиазмом. Данные были переданы в штаб. Мои люди были посланы заметать следы, и через несколько часов мы должны были улететь.
Я же расслабился. В кафе играла музыка. Странная, какую любят на Киносе. Мелодичная, но при этом режущая ухо за счёт дребезжащих сэмплов. Меняющая громкость в самый неожиданный момент. Я сидел за столиком, один, допивая чай, и ждал счёта. Всё ещё мысленно наслаждался вкусами поглощённых изысканных блюд. В кафе царил полумрак, людей было мало, а про другие нации и вовсе говорить нечего – на Киносе чужаков никогда не любили.
Я осторожно, будто боялся шуметь, поставил опустошённую чашку на блюдце и оглянулся в поисках официанта, а когда снова посмотрел вперёд, увидел напротив себя человека. Объёмная курчавая чёрная шевелюра делала его голову огромной, непропорциональной, хотя сам он был ниже меня. Я знал его. Он был одним из тех, на кого я недавно отправил донос. Главным организатором заговора. Нечи Ваиду.
– Вы позволите к вам присоединиться? – спросил он, улыбнулся нервно, а глаза с вертикальными зрачками-щёлочками стрельнули в меня и снова устремились вдаль.
– Да я уже закончил, – ответил я.
– Я знаю, – сказал Ваиду. – Я много времени не займу. У вас же, майор, есть пара часов, которые некуда деть перед отлётом.
Я вздохнул. Наследили мы, значит. Впрочем, я готов был выслушать его. Может, сболтнёт такое, что надбавит ему срок в тюрьме. Или, в конце концов, и правда, расскажет любопытную вещь. Одно из правил разведчика – дай врагу выговориться. У тебя будет время подумать, получишь информацию. Главное – глядеть при этом в оба.
– Знаете, – сказал он, – я, собственно, предполагал, что всё это примерно так закончится. Невозможно бороться с глупостью в одиночку, когда против тебя целый аппарат чиновников, тайных агентов, боевиков.
Он повёл своей шеей, словно ему было душно в его модном толстом свитере.
– Но я не мог просто остановиться и бросить своё дело, – продолжал Ваиду. – Потому что я, в отличие от вас, уверен, что поступаю правильно. То, что творится на обломках Империи – это очень плохо. Сейчас вы этого ещё не понимаете. Но через несколько лет станет очевидно, что власть выродится в абсолютное зло. Сейчас они выглядят смешными и нелепыми, а скоро станут казаться зловещими. Я ничего не имею против наместника, но он глуп и во всём верит Содружеству. А я думаю, что у Киноса другой путь.
– От меня вы чего хотите? – спросил я. Тогда я был ещё немногословен, не то, что сейчас.
– От вас, майор – ничего, – сказал Ваиду. – Просто объясниться напоследок. Я никуда не убегу, буду бороться до последнего. Я хочу сделать из Киноса оазис. Оазис свободы и свободных людей. Может быть, он переживёт эту засуху. Знаю, что вы сейчас думаете. Что через пару дней полиция Содружества арестует меня, и все мои мечты