Сколько нас осталось? В роте тридцать бойцов и три офицера, оружие: автоматы «АСК-74», пулеметы «РПКС» и «ПКМ», два АГС-17 «Пламя» и один 82-мм миномет. В моем третьем взводе только семеро бойцов: Витек, Филон, Баллон, Леха, Муха, я и командир взвода лейтенант Александр Петровский. Немного. Только все уже кто год, а кто полтора в Афгане отвоевал. Битые все – и службой, и войной. В Афгане день за три считают, а опытный и «битый» солдат десяток невоевавших пацанов легко заменит. Вперед, ребята, шире шаг!
Наш третий взвод идет передовой заставой. Головная походная застава – ГПЗ – это, по существу, батальонная разведка. Мы идем первыми. И убивают нас первыми. За ГПЗ двигаются первый и второй взводы второй роты, дальше, с интервалами, – еще две роты первого батальона. При первой роте еще и штаб батальона выдвигается: комбат, начальник штаба и взвод управления – связисты. Над нами постоянно барражирует вертолет. Он прикрывает и ведет воздушную разведку. Место нахождения баз противника установлено агентурной разведкой и подкорректировано полученными в ходе операции войсковыми разведданными. Это если культурненько, по военной терминологии выражаться, а если тоже по-военному, но попроще, то стукачи, что у духов служили, за деньги все их базы и сдали, а пленные, которых мы захватывали, в ходе активных допросов подтвердили: точно, базы находятся именно там, а еще и запасные есть, вот там-то и там-то. Не все языки на допросах молчали. Ликвидация опорных баз моджахедов и расположенных на них отрядов противника и есть цель проводимой операции.
Боевого опыта у нас хватало, и все – от комбата до распоследнего еле бредущего и гнущегося под грузом мин солдатика из минометного расчета – прекрасно понимали, что это ерунда, а не операция. Так базы брать – что воду в решете носить. Духи, они же не дураки, у них половина полевых командиров – бывшие афганские офицеры, учившиеся в Союзе. Да тут и гением партизанской войны не надо быть. Все просто: за нашими подразделениями постоянно ведется визуальная разведка, из опорных баз они с момента начала нашей операции давным-давно ушли и мелкими группами рассредоточились в горах. По пути следования наших рот на горных тропах ставятся противопехотные мины, за минным заграждением – засада. И пламенный привет вам, десантники, от воинов-моджахедов. Если даже не подорвался на мине, то, пока разминируешь тропку, тебя из стрелкового оружия убьют. Пока все части подтянутся, пока начнется интенсивный огневой бой, духи уже испарились. Вот и вся, собственно, тактика ведения партизанских действий в горах. Тем более они свои горы знали, а мы нет. По картам да по тропкам шли в горах на авось. Была возможность по-другому действовать? Да, была! Ночная, почти незаметная, высадка с вертолетов небольшой, в двадцать-тридцать бойцов, группой, скрытное выдвижение к базе противника, обнаружение и распределение целей. И огонь! Их больше? Так давно известно: воюют не числом, а умением. Или на пути вероятного движения противника самим в засаду засесть. Умели мы так воевать? Да, умели, и неплохо. Не всегда духи в засады попадали, не всегда мы скрытно их базы брали, но уж когда получалось… то потерь у нас почти