За день больше потерь нет, и слава богу. Как чуток стемнело, нам на вертолетах подвезли еду в термосах и боеприпасы. День закончен, окопы отрыли, камешками бойницы обложили, можно и отдыхать.
Только-только приготовились посменно покемарить, как с соседней горки в нас стрелять стали. Видимо, духи хотели показать, что туточки они и никуда не делись. Толку от их стрельбы – ноль. Расстояние между нашими горками по прямой метров девятьсот было, прицельно в наступающей темноте не постреляешь. Неприцельная шальная пуля сохраняет убойную силу, но от таких попаданий окоп хорошо защищает. Мы, конечно, ведем ответный огонь, но так, для порядка, без азарта, и все мимо. А вот наши минометчики перестрелке обрадовались. Быстро установили в подходящей ложбинке миномет и давай мину за миной кидать. На другой горке, где засел противник, видны разрывы, оттуда духи тоже усиливают огонь. Мы, в свою очередь, пуляем из стрелкового оружия. Летят очереди трассирующих пуль, гремят взрывы. Все почти как в кино: красиво, зрелищно, бестолково. Духи тоже в укрытиях сидят; от мины будет толк только в случае прямого попадания, наши же пули уже не в цель летят, а лишь заданное направление соблюдают. А минометчики все не унимаются, все кидают мины. Думаете, горят желанием в бою поучаствовать, свою лихость и воинскую выучку продемонстрировать? Как бы не так! Они за истекший день мины свои не расстреляли, а тут им новые привезли. А куда их девать? Так просто не выкинешь, лишнюю тяжесть тащить неохота, а тут такой удачный случай от этого добра избавиться. Расчет, к бою! Прицел девятьсот! Беглым огонь, огонь!
Я расстрелял из пулемета один магазин, – все надоело, и без того за день до тошноты настрелялся. Скукотища, из окопа не вылезешь, может шальная пуля зацепить; в окопе тоска, а тут еще сигареты закончились – а курить охота, аж уши пухнут. Кричу я Лехе, другану своему, чтобы он кинул мне сигареты. Он пачку кидает, но она до моего окопа метров пять не долетает. Стрельба вроде поутихла, я змейкой из окопа за сигаретами и пополз. Только руку за пачкой протянул – бац, шальная пуля мне в кисть руки попала. Кровь потекла, а боли нет. Я обратно мигом в свой окоп кинулся, осматриваю боевую рану, волнуюсь. Бинт наслюнявил, ранку обтер и успокоился – пулька только кожу содрала. Вот тут я себе клятвенно пообещал бросить курить. Кровь сочиться перестала, а уши все пухнут и пухнут; второй раз за пачкой сигарет пополз, достал, вернулся, со смаком закурил, а про клятву и ранку забыл.
Ночь, обеим сторонам пулять друг в друга надоело, перестрелка затихла. Заворачиваюсь в теплый и грязный трофейный халат. На ногах у меня надеты шерстяные машинной вязки носки, обут в кроссовки. Согрелся. Благодать.
У всех солдат и офицеров батальона носочки нитяные[9], а вот у меня шерстяные. Свистнул я их у летчиков. Неделю назад проходил мимо модуля, где живут офицеры вертолетного полка, а там у сборного домика бельишко и летная форма на веревках сушится. Ну прямо как в деревне. Оглядываюсь – нет никого. Раз – с веревки еще влажные носки снимаю; два – прячу их в карманы