себе, чтобы мое творчество можно было объяснить лучше и талантливее, чем это сделали Вы». Сислей все более упорно держится особняком и отказывается от участия в обедах «Премия рома», на которые его приглашает Шарпантье. В конце 1893 г. Гюстав Жеффруа навещает художника в его доме в Mopе#. Сислей производит на него впечатление человека высококультурного и держащегося с большим достоинством, но грустного и смирившегося с мыслью о том, что он состарится, не дождавшись «при жизни, чтобы хоть один луч славы озарил его творчество».
В 1897 г. у Жоржа Пти открывается персональная выставка Сислея. Многие любители, в том числе клиенты Дюран-Рюэля – Шарпантье, Дека, Вио, мисс Хэлоуэл и Базальжетт от лица Дюран-Рюэля, предоставляют для выставки принадлежащие им картины. Пресса не придирается к художнику. В 1898 г. Сислей решает натурализоваться во Франции, но не успевает это сделать – у него уже рак горла. 31 декабря он пишет доктору Вио отчаянное письмо с требованием помощи. На другой день, 1 января 1899 г., он уже раскаивается в этом: минута «слабости» прошла. Доктор Вио привозит к нему доктора Мари, который выписывает ему свои рецепты, но уже 13 января у Сислея нет больше сил бороться. Он вызывает Моне и прощается с ним. Через неделю, 29 января, наступает смерть. За гробом Сислея идут Моне, Ренуар, Казен, Тавернье.
В 1892 г. Сислей поделился с Тавернье некоторыми своими мыслями о пейзаже. «В каждом полотне есть любимый уголок». Вот туда-то и должен художник вести зрителя, потому что там – центр мотива. Для картины нужны жизнь и движение, они зависят от эмоций художника, который не применяет всюду один и тот же прием, а видоизменяет свою технику в зависимости от эмоции. Небо, данное различными планами, так же как и почва, участвует в динамике, в эффекте, производимом картиной. Конечно, голубое летнее небо, усеянное «красивыми белыми блуждающими облаками», которые создают эффект морской волны, – это самое великолепное зрелище на свете. Но Сислей любит вечернее небо, когда облака кажутся водой, струящейся и вихрящейся за кормой судна, любит «очарование уходящего». Учителями своими среди «современных» художников он считает Делакруа, Коро, Милле, Руссо, Курбе.
Хотя все это сказано очень тонко и очень «по-живописному», от мастера, подобного Сислею, да еще вооруженного к 1892 г. двадцатилетним опытом импрессионизма и постимпрессионизма, можно было бы ожидать большей широты суждений. И действительно, после 70-х и 80-х годов, в течение которых Сислей был самым поэтичным и задушевным из импрессионистов, он начинает форсировать цвет, хотя он и не смог привнести в свои поиски энергию, свойственную Моне, Писсарро или Ренуару.
В коллекции ван Бейнингена в Роттердаме есть один пейзаж Сислея, датированный 1881 г.: цвет очень интенсивен, налицо и энергия и даже возбужденность, но тонкости в передаче света больше нет. Это значит, что в 1881 г. Сислей, видимо, пытался идти вслед за Моне навстречу будущему фовизму. Некоторые картины Сислея, относящиеся к 1884–1885 гг., все еще очень красивы, полны энергии, контрастов, эффекта. Но нередко энергия превращается у него