владыка укрепился духом и правотой собственных действий. Константин с триумфом вошел в Медиолан и провел очередной дерзкий маневр. Он форсировал речушку Адидже и разбил неприятеля у Вероны. Дорога на Рим была открыта. Максенций боялся снова познать горечь поражения и больше не высовывал свой нос из города, дабы не вступать в открытое сражение. Истинный Август Рима подвел свою армию к Мильвийскому мосту, перекинутому через Тибр. Река оказалась у Константина за спиной, отрезая путь к отступлению. Суеверный и глупый Максенций не понимал, в каком выгодном положении он оказался, в то время, как неприятель обрек себя на верную гибель. Все что он сделал для своей мнимой победы – разрушил мост. Константин расположился лагерем на правом берегу Тибра и ждал рассвета, чтобы выступить в бой.
Магистр армии Домициан получил от Константина приказ – воины должны изобразить на своих щитах знак, который явился Августу днем. Константин стоял возле своего шатра и увидел в небе Крест, на котором была надпись "ἐν τούτῳ νίκα"14. Сын Констанция знал, что увидел христианский символ. Будучи от рождения язычником, он поклонялся единому богу Митре15, но к христианам не испытывал какой-либо ненависти, ибо мать его Елена была такой. Домициан отдал приказ всем офицерам, а те, в свою очередь, разнесли его по своим частям и соединениям. Арминий передал слова магистра друнгарию Эксакустодиану, поручив выполнить приказ надлежащим образом.
Арминий решил, что сегодня с него довольно похождений и отправился прямиком в свои покои, сурово обустроенные в полевых условиях. Он вошел в жилище, скинул все боевое облачение и посмотрел на серебряное блюдо, служившее ему зеркалом. С темно-бледной плоскости на него смотрел черноволосый, коротко стриженый взрослый мужчина в самом расцвете сил. Взгляд карих глаз под тяжелыми веками был невероятно уставшим. Арминий почесал щетину, а потом маленькую ямку на подбородке. Отложив блюдо в сторону, он улегся на перину. Едва он закрыл глаза, как в шатер вошел высокий мужчина. На вид ему было около тридцати пяти. Под красной туникой и тяжелой кирасой было невозможно уловить его телосложение, но, по всей видимости, мужчина был, довольно-таки, коренастым. Овальное, морщинистое лицо, светлые волосы и густые брови такого же цвета. Серо-зеленые глаза, сурово взирали на окружающих. Весь его вид являл полное владение собой и любой ситуацией. Перед Арминием стоял друнгарий Эксакустодиан.
–Достопочтенный Гай Арминий, – он поклонился. – Все приказы и поручения выполнены.
Арминий тяжело вздохнул и, не открывая глаз, сказал:
–Фрурионы16 выстроены?
–Караулы, передовые посты выставлены, фрурионы оборудованы, – отчеканил друнгарий. – Оборонительные стены построены, протейхизмы17 также на своем месте.
–Что с оружием у караульных? – спросил Арминий. – Надеюсь, не как в прошлый раз?
Эксакустодиан сделал нахмуренный вид. В прошлый раз караульные отбивались