прислушиваться к точке зрения людей, носящих на себе ярлык душевнобольных. Идея «предоставить им слово» появляется на этих страницах не раз. Мне казалось правильным в начале главы услышать от читателей книги «Поговорим о депрессии», какую пользу им принесли свидетельства 50 человек, с которыми вы встретитесь в следующих главах. К их голосам я присовокупил и собственный, описав, как мой опыт жизни с депрессией и отношений с психиатрией постепенно изменил мои представления о потенциальных разногласиях между теми, кто является экспертом в силу профессии, и теми, кто эксперт в силу своего опыта. В этом контексте мне кажется по меньшей мере нелогичным пуститься в пространные рассуждения о политических целях движений за эмансипацию пациентов, не услышав, чтó сами «выжившие» в психиатрии говорят о своем стремлении к автономии и расширению личных прав. Простой поиск в интернете выдаст вам сотни свидетельств «выживших» в психиатрии, подобных следующим:
Встреча с таким количеством людей, боровшихся с репрессивной психиатрической системой, которых насильно подвергали электрошоку и накачивали лекарствами, к которым относились бесчеловечно – и которые сегодня реализовали себя, став писателями, руководителями организаций, общественными активистами и т. д., вдохновляет и раскрепощает. Я надеюсь, что в конце концов общественность услышит наши истории и примет их, как свои собственные.
Что бы ни делали для меня врачи, мне не становилось лучше. Мне стало лучше от того, что я окружил себя людьми, которым действительно есть до меня дело.
Мы должны свидетельствовать от лица миллионов, пока помалкивающих по той или иной причине. Такую роль, как я чувствую, должно играть наше движение здесь и сейчас – говорить, высказывать в полный голос правду о том, чтó мы знаем, чтó мы испытали в своей жизни.
Почему мне – умному, способному человеку – врачи говорили, что я не смогу работать, никогда не окончу университет, всю оставшуюся жизнь буду сидеть на лекарствах и пособии по инвалидности? Я стремлюсь преуспеть во всем, что делаю, но мне говорили: ты не добьешься ничего, кроме пенсионного пособия.
Иногда на меня находит жуткое уныние при мысли, что мое положение могло бы быть гораздо лучше. Я своей жизнью доволен, однако мне уже пятьдесят один год. Возможно, я был бы там, где нахожусь сейчас, еще двадцать лет назад, не случись всего этого. Но я точно знаю, что я здесь вопреки системе психического здравоохранения.
Как ни сильны и проникновенны эти голоса, я хочу добавить к ним еще один. Впервые я разговорился с Лаурой Делано, когда она оканчивала Гарвард, одновременно борясь с душевной болью и завершая дипломную работу. На своей веб-странице «Сумасшедший в Америке»[66] Лаура представляет себя как активистку антипсихиатрического движения, писательницу и общественницу. Она рассказывает, что столкнулась с системой психического здравоохранения еще в 13-летнем возрасте, когда началась история ее многократных госпитализаций