«кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем» (Матф.5,28)… Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. И великое торжество жизни, велия радость, которая пришла в мир – «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав…»
И в сотый, и в тысячный раз этот спокойный, сдержанный капитан с серо-голубыми глазами погребал в своем сердце всё молчанием, усталость ли, ожесточение или печаль. В сотый и в тысячный раз он искал в нем в ответ благодарение Богу: «Небеса поведают славу Божию, творение же руку его возвещает твердь…» (Пс.18:1)
IV
«Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их… Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа…»
Снова и снова громадными и близкими звездами усыпано было зимнее небо, и снеговая тишина простиралась во все стороны земли. Но сейчас в прериях стояло лето. И было раннее, великолепное утро, когда Натаниэль Лэйс с очередным заданием выехал из форта. На этот раз капитан отправлялся с запечатанным посланием в соседнюю крепость.
Со времени прибытия Лэйса в Миннесоту военных действий не происходило и об индейцах в округе ничего не было слышно, и люди часто выезжали за пределы Эйтсена и путешествовали от форта к форту поодиночке и не подвергались никакой опасности, но сейчас комендант гарнизона, предполагая возможное возвращение дакотов на места прежних летних стоянок, хотел просить увеличения численности своего форта, и сегодня Лэйс и отправился в путь с этой просьбой полковника.
Ясное, чистое, прозрачное рассветное небо засияло на востоке розовым светом, и туман поднялся из долины. Утренние росы быстро высохли в лучах взошедшего солнца. Знойный и неподвижный воздух установился над простором прерии, и разноголосый стрекот цикад заполнил раскаленное пространство земли. Путь лежал под палящим синим небом, но это была обычная жизнь для тех, кто обитал в этих краях. Эта зеленая трава, это синее небо и эти великолепные рассветы брали себе в плату цену стойкости и этот тяжелый вкус запекшихся на солнце губ…
Тем временем сбоку от дороги начался перелесок, и Лэйс немного отклонился от пути, съехав в него и решив спуститься на несколько минут к реке. Зеленый полог леса окутал его своей вековой прохладой, тонколистные папоротники раскинулись по обеим сторонам тропинки. Казалось, миром и покоем был напоен сам воздух, всякая травинка, каждый листик. Вот и вода мелькнула между листьями деревьев, вот раздвигаются заросли и он оказывается на обрывистом берегу со спуском к реке, высокая осока чуть колеблется от течения речных струй, и золотистая песчаная коса раскинулась на противоположной стороне. Яркое солнце заливает все, и он спрыгивает со своего мустанга на землю.
Всё происходит быстро. Метнувшиеся тени, развивающиеся перья, блеснувшая на солнце сталь. Лэйс отбился от одного нападавшего, от другого, ударил третьего. Но силы были слишком неравны, и исход поединка был предопределен. Его смяли, стиснули, и ему удалось снова вырваться,